На суше и на море - 1961

— Или падение подгнившего дерева, — напомнил Колыванов. Они тогда действительно решили, что это упало в воду большое дерево.

— Тут больших деревьев нет, чтобы с таким грохотом упало…

— Ладно, ладно, давай еще факты!

— Не смотрите вы на меня, как на больного, который несет разную чушь, — рассердился Чеботарев. — Помните, сегодня я забыл буссоль на привале? Так вот, когда я вернулся за ней, весь наш лагерь был перерыт. Буссоль, правда, лежала на том же месте, но в том-то и дело, что ее могли не заметить, я ее положил в развилок сушины…

— Волки? — предположил Колыванов.

— Волки по воде не ходят. Если и был там волк, так тот, двуногий. Леонов.

— А ему-то что тут надо?

— Закончить свое подлое дело. Он же понимает, что мы ему эту кражу не простим…

Колыванов задумался, потом упрямо тряхнул головой:

— Нет. Не может быть. Если бы он захотел это сделать, так давно бы сделал. Он подался в город.

— А если ему Иванцов дорогу загородил?

— Все равно на людей он не кинется. Ему в парме столько же дорог, что и в чистом поле. Он лес знает лучше нашего.

— Ну, вы как хотите, — с досадой сказал Чеботарев, — а я буду дежурить ночью.

— Брось ты эту ерунду! — гневно сказал Колыванов. — Если уж привалило счастье на сухом спать, так надо хоть выспаться!

Он повернулся и направился к костру. Чеботарев пожал плечами, постоял еще немного и тоже пошел спать.

Но заснуть он не мог. Ветви деревьев шелестели от ветра, и порой казалось, что кто-то пробирается сквозь кусты. Костер начал угасать, Чеботарев продрог. Он хотел подбросить дров, но боялся нарушить тишину.

Когда он уже собрался снова разжечь костер, на островке хрустнула ветка. И вдруг на фоне ночного неба возник силуэт человека. Вот человек наклонился и снова пропал из поля зрения. Что-то прошуршало в замерзшей траве. Чеботарев не выдержал и выстрелил по звуку.

Послышался крик, ругательство, топот, и вскочившие на ноги Колыванов и Екатерина Андреевна увидели, что Чеботарев бросился в темноту. Захлюпала вода, затрещали ломающиеся под ногами льдинки.

Через несколько минут Чеботарев вернулся, волоча свой зеленый мешок, бросил его у изголовья, разжег костер. Колыванов встревоженно спросил:

— Кто?

— Да все он же, золотнишник! — устало ответил Чеботарев. — И опять за моим мешком охотился! Думал, видно, что в нем еда есть… Но теперь, наверно, поостережется. Дробин пять-шесть я в него всадил. Жаль только, что ружье заряжено было не пулей.

Он сказал это так, что даже Колыванов зябко повел плечами. Екатерина Андреевна сжалась в комочек и придвинулась к костру.

Заснули они только к утру и встали вялые, измученные. Выпили теплого чая и торопливо двинулись дальше.

К полудню пошел снег. Хлопья его падали медленно, кружась над землей, как бабочки. Постепенно снег становился все гуще.

Колыванов предложил идти напрямик, чтобы попытаться выйти из болота засветло. Чеботарев немного задержался, поудобнее прилаживая вещевой мешок. Колыванов и Баженова пошли вперед.

Где-то громыхнул гром. Чеботарев изумленно остановился, прислушиваясь, окликнул Колыванова.

— Борис Петрович, что это такое?

Колыванов тоже остановился. Все было тихо.

— Может быть, оползень? — предположил Чеботарев.

— Нет. Горы слишком далеко.

— Ураган? — спросила Баженова.

Колыванов достал из планшета карту и внимательно рассматривал ее, смахивая время от времени снежные хлопья.

— Нет, Григорий с охотниками должен быть значительно севернее, — сказал наконец он. — Если Григорий пошел на Черный лог, то этот румб мы миновали. Не может быть, чтобы он забрался так далеко.

Они постояли еще несколько минут, но все было тихо. Переглянувшись с Чеботаревым, Колыванов двинулся вперед.

Снежная тьма становилась все гуще, противно хлюпала под ногами вода, ноги леденели, и казалось, еще немного — и холод скует все тело.

Совсем стемнело, когда разведчики почувствовали под ногами твердую почву. Первой выбралась из согры Баженова. Чеботарев услышал ее обрадованный возглас и заторопился вслед за нею, с трудом выдергивая ноги из чмокающего мха. Колыванов шагал молча, тяжело дыша и низко наклонившись вперед.

В этот миг они одновременно увидели фигуру человека, бежавшего наперерез им по краю болота. Человек махал им руками, но бежал молча, бежал и падал, и вновь вскакивал на ноги. Появление человека было столь необычно, его молчание и стремительный бег так удивительны, что все трое остановились. В это время в природе что-то произошло. С удивлением разведчики заметили, что пурга кончилась так неожиданно, словно ее и не было, словно им просто померещилось это беззвучное и плотное падение снега. Над головой блеснули звезды, яркие и крупные, какими они бывают только в сильный мороз. И в самом деле, в лицо дул яростный и резкий северный ветер, мгновенно оледенивший промокшую одежду. В тот же миг они узнали бежавшего к ним человека. Это был Григорий Лундин, задыхающийся, что-то мычащий, бессильно размахивающий руками, почти падающий на бегу.