НА СУШЕ И НА МОРЕ 1965

Высоко поднялась луна, ярче засветили звезды. Наступила глухая ночь. На голубоватую от лунного света лужайку выскочил на кормежку заяц. Тряхнув ушами, он замер березовым столбиком. Черные глаза со страхом осматривают окрестность, уши прядут. Они ловят шорохи ночи. На краю лужайки дыбится сучьями поваленная ветром осина. Вкусна ее горьковатая кора, сочны ветки. Ныряющими прыжками заяц направился к ней. Еще прыжок, еще один, и заяц присел, поводя ушами-ложками. Треснула от холода лиственница, оборвалось заячье сердце, дрогнули, засеменили ноги. Миг — и быстрой тенью соболь упал на зайца. Косой заметался, по-детски заверещал, нарушая ночную тишь. В смертельном испуге он метался по поляне, падал на спину, пытаясь сбросить с себя страшного седока. Но тот словно прирос к заячьей шее.

Белогрудый все сильнее стискивал челюсти, и вот он почувствовал вкус теплой крови, устало замер. И только через некоторое время послышалось чмоканье и хищное поуркивание соболя. Насытившись, Белогрудый долго катался по снегу, терся грудкой, очищая липкую кровь со своей красивой шубки.

Путь к человеку

Прежде чем пуститься в длинный путь, Белогрудый, словно для разминки, попрыгал на одном месте, пружиня отвыкшие от ходьбы ноги.

После удачной охоты на зайца Белогрудый двое суток не мог ничего добыть. Тетерева и куропатки, что-то бормоча, днем отсиживались на деревьях, а на ночь там же устраивались на своих насестах. Это не то что зимой, когда мороз вынуждал их забираться под снег и добывать птиц было куда легче.

Сколько Белогрудый ни бегал, он нигде не встречал следов своих сородичей. Соболь почувствовал себя осиротевшим в этом большом незнакомом ему мире. Да и лес тут был какой-то реденький, низкий. Белогрудый встречал много следов других зверей: лося, оленя, росомахи, волка.

Соболь пошел по следу лисицы, который привел его к поляне, окруженной со всех сторон высокими елями. Снег был плотно прибит и окрашен кровью. На поляне валялись голова, крылья и внутренности ворона. Белогрудый понял: надо быть в этом лесу осторожным, он здесь не один хищник. Соболь часто встречал следы, очень похожие на его собственные. Один из них оказался совсем свежим, и Белогрудый пустился по нему. Пробежав немного, он увидел нору, из которой слышалось злое шипение. Там сидел кровожадный хищник-колонок. Колонок и соболь враги. Они питаются одними и теми же кормами. Может быть, одинаковые вкусы и вызывают у них вражду, и эти разные звери никак не могут ужиться на одном участке. Колонков здесь было куда больше, чем на родине Белогрудого.

Неизвестность пугала Белогрудого. Он уже начал привыкать к клетке, жить на всем готовом. Сейчас в нем шла борьба: остаться ему в лесу или вернуться к человеку, возле которого сытно и совсем безопасно.

Как-то раз, когда Белогрудого мучил неумолимый голод, оп внезапно почувствовал запах жареного мяса, точно такого же, каким иногда кормили его в пути люди. Запах привел его к дверям избушки. Белогрудый заглянул в окно, обежал зимовье и, не найдя лазейки, взобрался на крышу. Здесь он влез в широкое отверстие трубы, дышавшей теплом, и плюхнулся в горячую золу. Фыркнув, соболь отряхнулся. В избушке было тихо и тепло. Ее хозяин — лесоруб спал крепким сном. Белогрудый сразу почуял человека и прижался к полу, но голод оказался сильнее страха. Вскочив на стол, соболь подобрал хлебные крошки.

Загремела сорвавшаяся с полки кастрюля. Человек вскочил и, отыскав спички, потянулся к свече. В дальнем углу, под нарами, он увидел пару мерцающих глаз. Зверек смотрел на человека с опаской, но доверчиво. Он лежал неподвижно. Но каждый нерв его был напряжен, сердце билось часто и сильно. Белогрудый не отрывал глаз от человека, пока тот прилаживал к палке мешок.

Лесоруб осторожно сзади завел свой сачок и ловко накрыл им Белогрудого. Как только соболь попал в мешок, он стал отчаянно кусать и царапать его.

Лесоруб завязал мешок, положил его на пол и задумался. Что за зверь? Ни колонок, ни кошка. Соболь? Но откуда он мог попасть в эти места? Ведь соболи здесь не водятся. Как же с ним поступить? Тюкнуть по башке или принести в сельпо живым? Долго думал лесоруб и все же решил пока оставить зверька в живых. Уж очень он ему понравился. Не зверь, а картинка.

Утром лесоруб пошел в село. За плечами в мешке он нес Белогрудого. Соболю было душно. Он начал царапаться, кусаться, яростно урчать и фыркать. Лесорубу пришлось голову соболя высунуть из мешка, плотно обхватив его краями шею зверя. Но и это оказалось не лучше. Выбрав подходящий момент, Белогрудый куснул человека зубами за спину. От неожиданности лесоруб выронил из рук мешок.

— Если еще цапнешь, я тебя так стукну об лесину, и ноги протянешь, — сердито произнес он.

Потом уже с большими предосторожностями снова закинул мешок за спину.

К вечеру лесоруб увидел таежный тракт, а чуть в стороне — селение и облегченно вздохнул.

Снова клетка