На суше и на море - 1966

Это был старый, «исключительно злой и дикий» жеребец мышастой масти. Владельцы конного завода доверили ему косяк киргизских кобыл. Он, очень ревностно исполняя свои обязанности, не подпускал никого из чужих к своему гарему. Нападал даже на людей, проезжающих по степи, «если у них в упряжке были кобылы». Жеребец с таким свирепым и решительным видом бросался на повозку, что испуганные люди убегали. Тарпан рвал зубами сбрую, освобождал своих новых возлюбленных от плена и гнал их, оглашая степь победным ржанием, к своему косяку.

Этого отважного жеребца табунщики купили у немцев-колонистов совсем маленьким жеребенком. А те поймали его, перебив стадо диких лошадей.

Гептнер думает, что немцы-колонисты истребили табун диких родичей маленького тарпана где-то в Таврических степях в начале 90-х годов прошлого века. «Это, вероятно, и есть дата гибели самых последних вольных тарпанов», — заключает он. Таким образом, гибель последнего тарпана в неволе переносится с 80-х годов на 1918–1919 годы.

На этом можно было бы поставить точку, если бы история тарпанов не имела продолжения. Но ученые не могли примириться с тем, что нет больше на земле тарпана, и решили «воскресить» его.

В 1808 году из зверинца панов Замойских^[43] местные крестьяне получили двадцать диких лошадей. Потомки тарпанов, смешанные, конечно, с домашними лошадьми, донесли до наших дней многие признаки своих диких предков.

Из этих-то тарпановидных коников, как их называют в Польше, зоологи и генетики решили умелым скрещиванием и отбором вывести новую «породу» лошадей с внешними признаками тарпана. Работой руководил Т. Ветулани. Дело, начатое в 1936 году, шло очень успешно. Тарпан возрождался на глазах: шаг за шагом, поколение за поколением его потомки, растерявшие в течение полутора веков свои признаки в массе крестьянских полукровок, постепенно вновь «собирали» их. Некоторые кобылы стали приносить жеребят с короткой стоячей гривой, как у зебры или лошади Пржевальского. А это наиболее типичный «дикий» признак, закрепить который у потомков домашних лошадей особенно трудно.

«Воскрешенные», или, как говорят зоологи, «восстановленные», тарпаны живут на воле даже зимой, в пургу и морозы, обходятся без укрытий и подкормки.

Почти в одно время с поляками возрождением тарпанов занялись немецкие биологи братья Лутц и Хейнц Хек. До этого они уже занимались спасением вымирающего зубра и восстановлением тура. Лутц Хек в книге «Мои приключения с животными» раскрывает основные принципы своей работы. Он пишет: «…ни одно существо не может считаться полностью вымершим, пока его наследственные качества еще сохраняются в потомках. Эти качества умелым скрещиванием с другими видами животных можно попытаться выявить более отчетливо в гибридах такого скрещивания. С помощью современных достижений генетики можно даже полностью восстановить наследственность вымершего животного. Если полученные метисы будут размножаться, то постепенно под влиянием искусного отбора их облик от поколения к поколению будет меняться в нужную нам сторону. В результате может вновь возродиться животное, исчезнувшее сотни лет назад».

В Германии, в поместье Липпе-Детмольдов, уже несколько веков жили в лесах одичавшие лошади. Люди беспокоили их несколько раз в год для клеймения новорожденных жеребят.

Из этого табуна братья Хек и отобрали для своих опытов лошадей с наиболее яркими признаками тарпанов.

Оба брата были директорами зоологических садов: Лутц — Берлинского, Хейнц — Мюнхенского. Поэтому тарпана «воскрешали» одновременно в этих двух городах. Лутц Хек так описывает проведенные ими эксперименты: «Мы свели буланого жеребца, представителя другого типа диких лошадей (то есть жеребца лошади Пржевальского), с домашними потомками мышастого тарпана — с кобылами исландских пони и польских коников. И уже во второй серии скрещиваний, в Мюнхене, получили совершенно сказочного жеребенка! Он словно был одет в серую униформу, мастью похожий на мышь, с черной гривой и хвостом, с широким черным ремнем по хребту. Повзрослев, он стал более светлым снизу, а ноги его, наоборот, потемнели, совсем как у старого тевтонского коня. Это была наша первая примитивная лошадь! Она родилась, когда уже ни один человек не надеялся ее увидеть. Все случилось, как в волшебной сказке!»

Однако восстановление тарпана оказалось делом куда более сложным, чем показалось вначале. За удачами, как это всегда бывает, пришли неудачи. Ученые испробовали много разных вариантов: кровь детмольдовских лошадей «сливали» в разных пропорциях с кровью коников, примитивных пони и джунгарских тарпанов. И дело пошло на лад. Во время войны работы были прерваны. Все тарпаноиды Берлинского зоопарка погибли при бомбежках и разрухе. Но мюнхенские уцелели. Их сейчас несколько десятков голов, и, как пишут, они «уже приобрели тарпаний вид».