На веки вечные

...Танкисты, взаимодействуя со стрелковыми подраз­делениями, к вечеру выбили гитлеровцев из Пяти Ка­зачьих Курганов. На этом танковая бригада завершила свое участие в Сталинградской битве и вышла на пере­формирование. 155 отличившихся в боях бойцов и коман­диров отмечены высокими государственными наградами. Командиру бригады старшему батальонному комиссару Прованову Григорию Васильевичу, начальнику шта­ба батальона старшему лейтенанту Лебедеву Николаю Александровичу и командиру роты лейтенанту Клименко Ивану Ивановичу Указом Президиума Верховного Со­вета СССР от 4 февраля 1943 года посмертно присвое­но звание Героя Советского Союза. Теперь эти отваж­ные танкисты, после перезахоронений, покоятся на Ма­маевом кургане.

...Протяжный гудок паровоза, и прошедший цепоч­кой по всему эшелону толчок заставили встрепенуться каждого воина-сталинградца и мысленно произнести: «Прощай, тихий Дон, Дон Иванович! Прощайте, степи, балки, казачьи курганы и высоты! Вы на себе испыта­ли все перипетии исторического сражения. Прощай, истерзанная и измученная земля сталинградская! Дол­гими месяцами дымилась ты, опаленная огнем, встре­воженная взрывами бомб и снарядов, обильно политая кровью праведной сыновей твоих и кровью черной, фашистской, непрошеной. Останемся в живых — непре­менно приедем к тебе, придем, приползем, чтобы по­смотреть, какой ты стала после перенесенного кошмара...  Прощайте, оставшиеся на веки вечные в этой героиче­ской земле наши боевые друзья! Верим, к вам проложат бетонные, утопающие в цветах тропы, по которым про­клиная войну и прославляя героев-спасителей, пойдет бесконечный людской поток. А теперь нам — в путь, на запад. Фронтовая дорога у нас еще долгая...

Глава третья

ЗАПАДНЕЕ ВОРОНЕЖА

 

1.

Бои. Переформирования, а значит, кроме всего про­чего, попутно с главным, и короткий отдых. И снова бои...

В последний день сорок второго года 69-я танковая бригада, в течение десяти дней пополнившись личным составом и боевой техникой, вновь двинулась на фронт. А через несколько суток воинский эшелон остановился на станции Графская, недалеко от Воронежа.

Кругом лес и дачного типа дома. Не успели от­крыть двери вагонов, как послышались приветливые голоса:

Ребята, кто хочет горячего чая? Кипяточек, пря­мо с огня!

Вдоль поезда шли укутанные шалями, теплыми плат­ками женщины с ребятишками, несли чайники, чугуны и кастрюли с горячей картошкой.

Бойцы высыпали на платформы. Шутки, смех, где-то залихватски взорвалась гармоника...

Но это была не очередная остановка, а конечная, о чем вскоре возвестила команда:

Разгружай технику!

Значит, прибыли на место и отсюда начнется выпол­нение той задачи, о которой знали не многие командиры, но слухи о которой не минули ни одного рядового бойца. 4-й Сталинградский танковый корпус, в который вхо­дила бригада, вместе с частями 40-й армии должен был обходным маневром нанести удар по противнику с юга, из района Репьевки, на север, в направлении поселков Ново- и Старо-Меловое, станции Горшечная и в Касторном соединиться с войсками Брянского фронта, окружив, таким образом, большую группировку гитлеровских войск под Воронежем.

После разгрузки комбриг полковник Овчаренко вы­слушал доклады командиров подразделений о готов­ности к маршу.

Выступаем вечером, как только стемнеет,— ска­зал он.

...Уничтожая в коротких стычках отступающие под­разделения противника, танковая колонна без суще­ственных задержек продвигалась вперед. Марш прохо­дил в тяжелых условиях: стоял сильный мороз, повсю­ду — глубокие снежные заносы. На открытых участках задувала метель.

Ехать в такую погоду с закрытыми люками была нельзя, поэтому, несмотря на подшлемники, некоторые механики-водители обморозили лица. Особенно тяжко пришлось танкистам из пополнения, впервые оказав­шимся в таких условиях. Они быстрее, нежели другие, уставали, труднее переносили холод и недосыпание.

Вот и районный центр Репьевка. Его только что освободили. Валяются трупы вражеских солдат, дого­рают автомашины, дома. Повсюду разбросаны оружие, боеприпасы, стоят брошенные автотягачи, сани с воен­ным имуществом.

Видать, господа фашисты крепко драпанули, —  смахнув с усов намерзшие сосульки, сказал комбат Гладченко. После контузии он оправился и вновь воз­главлял свой батальон. — Пулеметы и автоматы — на борта,— распорядился он.— Пригодятся.

До Репьевки тылы бригады шли за танками. Когда началось бездорожье, бочки с горючим погрузили на крестьянские сани, а также на несколько больших «пло­тов», сколоченных из бревен, и прицепили их к танкам. Правда, несколько саней не выдержали длительного и трудного марша и начали ломаться. Бочки пришлось с них снять и погрузить на танки.

23 января капитан Гладченко ни свет ни заря вызвал к себе командира взвода лейтенанта Красноцветова.

— Садись на полуторку — и к комбригу,— приказал он.— Получишь задание.