На «Витязе» к островам Тихого океана

На заседании совета экспедиции решено назвать новую гору «Горой «Витязя». Начальник геологического отряда Глеб Борисович Удинцев, чей эхолот «поймал» гору, ходит именинником, и его природная живость и импульсивность увеличилась еще больше.

Идем все дальше и дальше на юг, все ближе и ближе к экватору. Уже кончилась зона северо-восточного пассата и пассатного течения. Мы находимся в зоне экваториального противотечения, или, как иные его называют, межпассатного противотечения, идущего с запада на восток. Мы вступили в зону экваториального штиля.

Наслаждаемся теплом, солнцем. Лица, плечи, спины почернели, покрылись бронзовым загаром. На палубе устроен морской душ. К вантам горизонтально подвязана железная труба, в которой просверлены дырки. К трубе подходит толстый шланг от пожарной магистрали. Мощные струи согретой тропическим солнцем морской воды бьют на палубу. С наслаждением подставляем секущим соленым струям свои тела и потом сушимся на разогретых деревянных планках палубы.

Но и под экватором не всегда «экваториальный» штиль и солнце. Не успел я записать в дневнике свои хвалы экватору и свое несогласие с теми, которые пишут, что якобы томительно плавать в тропических морях, как налетел шторм с запада. Быстро подул ветер, поднялась волна, пошел дождь, пал туман. Ветер перешел в штормовой. Метеорологи измеряют скорость ветра, сообщают — восемь баллов, девять, десять.

Волна бьет в борт. После особенно ярой волны в нашей каюте опрокинулся стол, тяжелое мягкое кресло. Опять слышен характерный «звук» шторма — звук бьющейся где-то посуды. Когда, обнажается винт, сразу возрастают обороты, весь корабль вибрирует мелкой дрожью.

Проходим 5° северной широты. Шторм не унимается. Около часу дня сильная волна дала большой крен. Корабль, наш устойчивый солидный «Витязь», черпнул левым бортом. Опять летит мебель, книги, стол, опять звон посуды… Капитан меняет курс, ложимся на зюйд-вест, спускаемся к волне. Идем средним ходом, делаем всего пять узлов. Качка уменьшается, винт больше не выскакивает из воды.

Не знаю почему, но шторм в тропиках, даже сильный, с бешеным ветром, с огромными валами, с которых шквалы срывают белую пену, и большое судно то ныряет носом в открывающуюся пропасть, то, высоко задирая нос, тяжело лезет вверх на темную водяную гору, — все же тропический шторм, когда ты с мостика любуешься разбушевавшейся стихией, стоя при этом в одних трусах, все же он не производит на меня того грозного и сурового впечатления, как наши северные холодные штормы с леденящим ветром, с обмерзанием такелажа, когда ванты превращаются в ледяные бревна, а брашпиль на носу — в бесформенную глыбу льда.

Шторм этот необычен. Наши гидрографы считают, что в приэкваториальной зоне полагается быть штилю, а тут в 3–4 градусах от экватора — и вдруг такой, да притом западный шторм!

Западный ветер держится упорно, но сила его постепенно стихает. За время шторма корабль шел на зюйд-вест, но ветер тащил его на восток, и когда утром 29 ноября выглянуло солнце и штурманы сделали обсервацию, мы оказались почти точно на своем меридиане.

На следующие сутки в ночь надекабря перешли экватор. Мы в южном полушарии. Погода значительно улучшилась» ветер стих баллов до пяти, набегают тучки с дождем, и хоть зыбь мешает работать, все же берем станцию, так как район экватора, его течения и противотечения, важен и интересе! для ученых всех специальностей. Нам, советским океанологам, не так уж часто приходится брать грунт, собирать придонных животных или ловить планктон в районе экватора!

Моряки свято чтут свои морские традиции. Переход экватора всегда сопровождается празднеством Нептуна. В 2 часа начался праздник. Откуда что взялось! Оказывается, к нему готовились долго и тщательно. Появляется традиционный Нептун с бородой и трезубцем и вся его свита в искусно, прямо художественно, сделанных костюмах — морская царевна, русалки, шаман, цирюльник, папуасы, черт. Особенно черт вызывал всеобщее восхищение, черный с рогами, упругим пружинящим хвостом, чертовскими прыжками и ужимками. Кто узнал бы в этом черте нашего милейшего подшкипера Стёпу Вяткина, способного судового поэта? А эти красавицы — морская царевна и русалки? Неужели это наши милые судовые девушки? Эффектен был шаман, в котором с удивлением узнали первого помощника, товарища Павлова.