На Волховском и Карельском фронтах. Дневники лейтенанта. 1941–1944 гг.

– Вот так да-а… – проговорил он, разглядывая панораму, – так то ж прямо-таки картинная галерея. Эрмитаж! Я ж в нем до войны бывал. Только там такого нэма! Смотри-ка, – обращается Рудь к Видонову. – Все теперь ясно, все понятно и, значит, против какого ориентира цель. Теперь я показываю такую картину комбату и говорю: «Вот тут, около разрушенной конюшни, два пулемета. Давай крой!»

– Конечно, – соглашается Видонов, поглаживая подбородок, – с такой-то картиной куда уж больше.

– А шо, – недоумевает Рудь, – скажешь, не так?!

– Да я разве возражаю, – хмыкает Видонов, – сразу видно – мастер!

– И я говорю – мастер! – Рудь свернул панораму и отправился с ней куда-то торопливо-семенящей походкой.

– Демонстрировать пошел, – улыбаясь, шепнул мне Вася Видонов, – теперь тебя, как пить дать, заберут от нас. А жаль.

– Куда заберут? – насторожился я.

– Куда? – Видонов опять хмыкнул. – Поживем – увидим!

Не прошло и получаса, как пришел разведчик штабной батареи полка и сообщил, что «майор Шаблий вызывает лейтенанта Николаева до себя».

Подхожу к знакомой мне уже землянке. Майор Шаблий, все в том же дубленом полушубке и шапке-ушанке, сидит на снарядном ящике около стереотрубы с моей панорамой в руках. Из-за плеча командира полка подглядывает капитан Рудь. Я остановился на почтительном расстоянии, доложил, как положено, о том, что «прибыл по приказанию», стараясь придать голосу и позе как можно больше безразличия и равнодушия. Майор Шаблий искоса бросил на меня взгляд и улыбнулся своими тонкими губами.

– Я тебя, Николаев, проверить решил – на что способен? Сегодня пойдешь со мною в штаб полка, а завтра примешь должность начальника разведки. Первый помощник по оперативной части у нас Коваленко, ты его знаешь. Будешь вторым помощником.

В тылы полка шли мы только вдвоем. Тихие весенние сумерки опускались на землю. Над головой повис плотный полог пасмурного неба, и только горизонт сверкал причудливыми переливами узкой полосы оранжево-огненного заката.

Шаблий тут же заявил Гречкину о том, что он назначает меня вторым помощником начальника штаба полка по разведке.

– В штатном расписании нет такой должности, – возразил Гречкин.

– Меня это не интересует, – заявил Шаблий ледяным тоном, – в нормальной артиллерийской части должен быть начальник разведки. Полк без разведки, что солдат без ружья. Если кто-то при формировании части забыл об этом, наше дело – исправить упущенное. Найди ему любую офицерскую должность и напиши рапорт на имя командующего артиллерией армии. Лошадей в полку нет ни одной, зато есть должность ветеринарного врача. Вот и определи его на эту должность. А тебе, – обратился Федор Елисеевич ко мне, – Коваленко завтра все расскажет, покажет и объяснит. Он у нас толковый штабист. Сегодня ночуешь пока что у меня, в машине. В автобусе.

Ужинали мы вдвоем: ели овсяную кашу и пили чай с черными сухарями. Спать легли на мягких диванчиках, расположенных вдоль стен.

– Смешной ты какой, со своими усами и бородой, – услышал я в темноте голос Шаблия и его добродушный смех.

Ничего не ответил я на замечание командира полка. Я думал о том, как Судьба испытывает человека. Принял майор Шаблий меня настороженно, недоверчиво, вопреки предписанию, назначил взводным. А не прошло и недели, как он определил меня вторым помощником начальника штаба полка, заведомо зная, что с утверждением в должности будет немало хлопот. Удовлетворенный ходом своих собственных мыслей, я прислушался: командир полка уже спал. Вскоре заснул и я.

12 апреля. Проснувшись в седьмом часу, я вышел на улицу. Погода хмурая, туманная: в воздухе висит микроскопическая водяная пыль, медленно оседающая на землю, на голые прутья кустарника, на машины, на людей, на оружие. Холодная вода сразу же смыла остатки сна. Подойдя к одной из машин батареи управления, я попросил девушку-телефонистку принести мне от повара кипятку. Девушка быстро сходила на кухню и вернулась с котелком горячей воды. Девушка худенькая и миловидная, серые глаза светились улыбкой. Из-под фетрового берета выбивались прямые, точно соломенные волосы. На плечах накинута солдатская телогрейка.

– Тебя как звать? – спросил я девушку.

– Тося. Тося Федорова. Телефонистка я – с главного коммутатора. Нас там четверо: Валя Питеркина, Рая Тарасова, Маша Петрова и я. Да еще Багосюк – он нами командует. А вы к нам, товарищ лейтенант? При штабе будете работать?

– Угу, – ответил я, намыливая бороду, – начальником разведки полка.

– Ой, – испуганно вскрикнула Тося, увидя, как бритва снимает намыленную бороду, – зачем же это вы так-то?

– Что? Или с бородой лучше?

– Не знаю, право, – смутилась Тося. – Никогда не видела, чтоб такую большую бороду и сбривали.

После завтрака мы с Коваленко заняли стол в штабном фургоне, расстелили карту, и первый помощник начальника штаба стал вводить меня в курс дела: