На восток

Продолжались работы по перекраиванию гаубичной батареи на горе, возвышавшейся над портом. Сами пушки, снятые с транспортов по одной с каждого, были уже затащены на вершину, и их уже начали ставить на места, в том числе заменяя разобранные и просто оттащенные в сторону тяжеленные гаубицы. Западнее гавани, на отлогом склоне чуть выше руин старого форта, полностью заново обустроили противоминоносную батарею из восьми трехдюймовок, тоже с пароходов.

Поскольку выдолбить полноценные орудийные дворики в каменистом грунте оказалось довольно сложно, пушки пока просто поставили на деревянные основания, сооруженные из трофейного бруса, найденного в порту, и обнесли каменными брустверами из местных валунов. Погреба боезапаса и командный пост оборудовали похожими способами, а расчеты разместили во временных палатках и землянках рядом.

На мысах Шираками и Шиокуби спешно доводили до ума японские стройки. Хотя на каждой из этих позиций должно было стоять по четыре шестидюймовки, судя по фундаментам, снова наших, и по шесть трехдюймовок, их пока вооружили только четырьмя отбитыми у японцев нашими же трехдюймовками каждую (кроме обнаруженных прямо на месте, еще четыре орудия нашли в порту).

Доставленную с конвоем дополнительную скорострельную артиллерию решили разместить в новой батарее над мысом Одана. Но там пока дальше разметки дело пока не продвинулось Она должна была прикрыть планируемую артиллерийскую позицию броненосцев, откуда они смогут перекрыть своими главными калибрами почти половину ширины пролива и все подступы к заливу Хакодате, пресекая чужое судоходство.

Саму стоянку уже начали оборудовать между мысами Одана и Ташимачи, используя для этого и останки разбившегося там на камнях парохода. Серьезно осложняло все мероприятие категорическое требование Небогатова, чтобы «войти туда и покинуть ее можно было в любой момент, без помощи буксиров и в кратчайшие сроки». При этом у стоящих на ней кораблей всегда должна быть прямая телефонная связь со штабом.

Броненосцы уже нащупали своими корпусами небольшой участок, не подверженный воздействию сулоев²³. Иного способа найти такое место, где даже столь крупный корабль мог гарантированно стать устойчивой артиллерийской платформой, просто не было. Из-за высокой скорости течений у мысов образовывалось слишком много водоворотов и подводных завихрений, не ощущавшихся на поверхности, но порой зацеплявшихся за самый киль и заметно раскачивавших броненосцы, весившие десяток тысяч тонн. Простояв на выбранном месте на якорях более двух суток за временной завесой из рыбацких снастей, наспех собранной по типу заграждений, применявшихся на Цусиме, а потом благополучно покинув ее своим ходом, «Николай» и «Наварин» доказали ее пригодность, после чего там установили бочки с подведенным из штаба телефонным проводом.

Но уровень защищенности стоянки в теперешнем виде признавался недостаточным. Хотя из штабных информационных бюллетеней и знали, что натурными испытаниями в Озаки была подтверждена способность подобных преград, останавливать торпеды калибром до пятнадцати дюймов, это все же считалось недостаточно надежным и потому, временным. Сооружение полноценных защитных бонов для броненосцев из снятых с них же противоторпедных сетей и реквизированных лихтеров все это время шло в порту полным ходом. После завершения уже имевшиеся заграждения станут второй линией защиты.

Укрепляли и пассивную оборону самого залива. Крепостное минное поле, перекрывавшее вход в залив Хакодате, усилили привезенными с собой минами, ограничив районы плавания даже для судов с малой осадкой в пик прилива. На северном берегу расширяли и укрепляли позиции противотральных батарей для полевой артиллерии, с которых пристреляли линию минных полей. Строили разводной бон для прохода из якорных цепей, бревен и ботов.

Сразу по прибытии в гавань Хакодате, получив доклады о работе, проделанной в его отсутствие, от полковника Маннергейма и начальника своего штаба капитана первого ранга Кросса, Небогатов еще в течение получаса заканчивал изучение полученных из Владивостока посланий, закрывшись в каюте, после чего распорядился созвать совещание старших флотских и армейских офицеров.

Требования владивостокского начальства оставались запредельными и нереальными, даже несмотря на прибывшие солидные пополнения людьми, оружием и, чего совсем не ожидали, кораблями. Оптимизма высоких штабов, считавших, что появления японского флота в районе Цугару в ближайшее время можно не опасаться, сам Небогатов, так же как и офицеры его штаба, сидевшие на враждебной территории, отнюдь не разделяли.