На восток

Несмотря на потери, понесенные в ходе двух боевых ночей, и осложнения в навигационном отношении, второй броненосный отряд все же не утратил контроля над проливом. В светлое время суток японцы все так же не могли безнаказанно хозяйничать у Хоккайдо. Это убедительно доказали «Амур», открывший собственный счет потопленных кораблей противника, и «Нахимов», спутавшие все планы врага.

Еще не доведя «Урал» до места назначения, вспомогательный крейсер «Амур» был послан на север для недопущения погрома занятых нашими десантами портов на западном берегу Хоккайдо. Крейсер успел вовремя. Когда пара японских вспомогательных крейсеров, маневрируя восточнее рейда Отару, начала вялую перестрелку со стоящими в гавани пароходами, он показался из-за входного мыса. Японцы, видимо, сначала решили, что это очередной транспорт снабжения, и не беспокоились особо, видя его приближение. Они уже пристрелялись, в то время как огонь пароходов, оставался неточным. А когда с трех миль начал пристрелку уже «Амур», выход из залива Шикари оказался перекрыт.

Японцы были быстроходнее и попытались выскользнуть на север, но это привело лишь к быстрому сокращению дистанции, что сразу начало сказываться. По огневой мощи пять шестидюймовок Канэ в бортовом залпе «Амура» намного превосходили четыре армстронговские стодвадцатки с обоих японцев. К тому же их недавние жертвы, маневрировавшие на рейде под парами, тоже бросились в бой, повиснув на корме японцев, как легавые на медведе.

Видя, что пароходы часто и бестолково лупят по концевому японцу, капитан второго ранга Генке сосредоточил огонь на головном, быстро добившись накрытий. Стараясь удерживать дистанцию в пределах двадцати пяти – тридцати кабельтовых, большой русский крейсер вполне использовал свое огневое превосходство. «Гонконг-мару» получал попадание за попаданием, так и не попав ни разу сам.

Как позже выяснилось, дальномер на нем оказался разбит еще в самом начале, а выцеливать под таким убийственным огнем не получалось. Вскоре кормовое орудие уже не стреляло. На юте начался пожар. На двадцать шестой минуте боя он сильно запарил и покатился вправо, явно потеряв управление, и вскоре вылетел на камни.

На пароходы просигналили, чтобы они его добивали, а «Амур» в течение следующего получаса прикончил и «Кагава-мару». Когда тот потерял ход и всю артиллерию, ему предложили спустить флаг и сдаться, но в ответ захлопали выстрелы последней, еще не разбитой, малокалиберной пушки. В неподвижный пароход выпустили торпеду, угодившую под корму, после чего он быстро пошел ко дну. Из воды подобрали всех уцелевших, но капитана второго ранга Йонаги, командовавшего крейсером, среди них не было.

Как позже выяснилось из опроса пленных, японцы вели себя столь беспечно из-за полученного сообщения от своих миноносцев, в котором говорилось, что в ходе их атак, продолжавшихся две ночи подряд, все крупные русские корабли в проливе Цугару и окрестностях уничтожены.

Это косвенно подтвердилось и самими потопленными вспомогательными крейсерами, не обнаружившими броненосцев на их стоянке. Зато там плавали какие-то обломки и суетилось много небольших судов, как они решили, вытаскивавших из воды уцелевших. Эта же уверенность подвела японцев и у порта Томакомай.

Когда утром 25 сентября Энквисту, всю ночь проведшему на мостике «Нахимова», сообщили с берега, что Муроран снова был атакован, он трижды перекрестился со словами: «Слава тебе, Господи! Отвел беду!» Но день еще только начинался, и у японцев были на него свои планы.

С океана гнало туман, разрываемый иногда порывами промозглого ветра. Из-за этого дальность видимости не превышала двадцать – двадцать пять кабельтовых, а временами мгла закрывала вообще все вокруг. Ремонт механизмов, продолжавшийся и ночью, был уже почти закончен. В кочегарках готовились разводить пары, когда все, кто был на палубе, вдруг почувствовали запах угольной гари.

Находившийся в этот момент в ходовой рубке штурман крейсера лейтенант Клочковский оказался единственным офицером на верхней палубе. Все остальные были в низах, занимаясь исправлением повреждений либо налаживая связь с гарнизоном. Он потребовал тишины на палубе, и скоро стали слышны далекие отрывистые команды по-японски, доносившиеся со стороны моря.

На видневшийся слева по борту берег для предупреждения о появлении противника немедленно отправили стоявшую под выстрелом шлюпку с группой сигнальщиков, так как закончить телефонную линию для связи со штабом гарнизона, судя по всему, уже не успевали. Крейсер тем временем приготовился к бою. Но, чтобы иметь возможность дать даже самый малый ход, нужно было ждать еще больше часа.