На все времена. Статьи о творчестве Владимира Бояринова

С таким настроением ехал Владимир Бояринов в Москву, где ему предстояли вступительные испытания в Литературный институт им. Л.М. Горького. Ехал с извещением, что он прошёл творческий конкурс в семинар Егора Исаева. Он справился с задачей. Да и не впервой ему приходилось поступать в институт. Он окончил Томский политехнический. Точнее, не завершил его защитой диплома только потому, что понял: если станет дипломированным инженером, то уже никогда не отдастся поэзии целиком и полностью. Он уехал на рабочие сибирские стройки. Уехал с отчаяния. Но пока руки «привыкали к топорам», сердце просилось на родину, туда, где

Снова пронизана солнцем опушка.

Многие лета пророчит кукушка.

«Многие лета!» – ликует пчела,

Звон золотой отряхая с крыла.

Пахнет сосною и старым окопом,

Гудом протяжным гудят провода.

«Многие…» – летняя вторит страда.

Вернувшись домой, в родную Ново-Покровку Бояринов становится Владимиром Георгиевичем, учителем той самой школы, которую окончил сам. Сначала преподавал математику и физику, потом – литературу и русский язык. Ему нравилась работа, суть которой постигал в процессе преподавания. Главное, считал он, не замыкаться в стенах школы. Вместе с ребятами охотно совершал походы по окрестным достопримечательностям, нередко организовывал встречи с ветеранами войны и местными аборигенами. И радовался вместе с ребятами, открывая и для себя в обыденном необычное, в будничном – праздничное. Тогда-то и возникли эти образы:

И высек гром над крышей

Из низких туч огонь,

Как будто гривой рыжей

Потряс багряный конь.

Это из стихотворения «Не от погоды ведренной». А затем очередная встреча с конем в стихотворении «жили-были».

Понесли каурые! И гривы

Пламенем рванулись в высоту,

А из-под копыт, как от огнива,

Разлетелись искры на версту.

Да, конь – это составная часть быта степняков. И мечты их нередко связаны думой об обретении коня, о новой избе и духмяной бане. Но помимо бытовых примет жизни села в его системе стиха органично чувствовали себя и «стада звезд», которые он пас в ночном, и огромный лещ, что ударом хвоста начал ледоход на реке, и светлый месяц, что засмеялся по случаю выхода из-за туч. А какой ветер?! Он -

…ни осенний, ни зимний,

Окликая продрогших людей,

Бродит ветер от холода синий

И слепой от промозглых дождей.

А метель в одноименном стихотворении?!

В краю таежном и далеком,

Там, где нельзя окинуть оком

Ни глушь дремучую, ни степь,

Метель посажена на цепь.

В стихотворении «На знобящем осеннем ветру» мы встречаемся с лебедями, что «скрылись вдали, словно белые храмы земли».

Вообще это в традиции русской поэзии обретать чувственное за счет опоры на природные образы. А картины природы в поэзии тоже всегда озарены связями с человеческой жизнью в самых разных ее продлениях – от быта до душевных состояний. Не о том ли «Туманы»?!

Окутаны распадки и лиманы

И дальняя дорога и овсы.

Откуда вы приходите, туманы,

В предутренние росные часы?

Быть может, облака, что кочевали

Еще вчера, не канули вдали,

А только за холмом заночевали

И по земле обратно потекли.

Быть может, долго странствуя над нею,

Облюбовали эти вот края.

Оно, конечно, с высоты виднее

Всё, чем приметна родина моя;

Но слышно ли, как плещутся лиманы,

Как шелестят тяжелые овсы.

Но слышно ли?..

И выпали туманы

В предутренние росные часы.

В стихах Владимира Бояринова нельзя не заметить, что он пишет и природу и людей слитно, они как бы живут взаимным ощущением друг друга. Больше того, само время постигается поэтом с помощью образов природы, как то происходит, скажем, в стихотворении «Язычники».

Есть в лесу заповедный затишек,

Где взахлёб голосят соловьи.

Благо – птицы кумиров не ставят

Ни на площади, ни под кустом;

Ничего, кроме солнца, не славят,

Никого не свергают потом…