На все времена. Статьи о творчестве Владимира Бояринова

Посижу, потужу, подумаю

Да скажу ему про беду мою.

А ракитов куст скажет ворону,

И возьмут от кручины поровну

Травы, звери да тучки серые

И поднимутся ветры севера.

И найдётся такое полюшко,

Где развеется наше горюшко,

И не надо бросать тот камушек,

Понапрасну тревожить канувших.

Постепенно выкристаллизовывалось убеждение, что слово для того, кто с ним работает, – это его дело. И потому его стихи не демонстрируют возможности версификации, а напрямую выявляют волю человека, его желания и силы, так ни странно это то самое качество, которое ныне вымыто, выветрено временем, которое, казалось бы, не должно было так повести себя в силу своей прагматичности, своего рыночного характера. А вот случилось так, как случилось. В нынешних стихах чаще всего слышны либо стенания и жалобы, либо пародии на минувшее, причём обидные пародии. Но на пародии собственного мира не создашь. А потому подобные творения недолговечны. Труженики почему-то не очень интересны ни нынешнему искусству, ни новым хозяевам жизни. И не ведают молодые стихотворцы, что без ответственности перед людьми не может быть искусства вообще, а поэзии в особенности. Потому что поэзия – код национального духа. Сам же национальный дух хранится в истории. Так выстраивается корненосная система Владимира Бояринова, которая счастливо уберегла его от искусов подчиниться нынешней безответственности постмодернизма, на знамени которого крупно и безоглядно начертано: «Художник никому и ничем не обязан». А коли так, что хочу, то и ворочу. Можно писать о том, что не болит, о том, чего не только не знаешь, но и представления не имеешь. Словом, на уровне жизни насекомых. Ну, а какая у насекомых может быть печаль, тревога, радость, ответственность перед родными, друзьями, близкими, перед теми, кто призван судьбой работать на земле, возделывать на ней то, что следует передать в руки потомков. Этими настроениями пронизаны многие стихи Владимира Бояринова, среди которых и это – «Когда ломаются копья».

И за громкие в спорах успехи,

Несомненный в науке прогресс

Время с нас посрывало доспехи

Из преданий, прозрений, чудес.

Замесил худосочные краски

Серый день на осенней поре.

Неужели заветные сказки

Предстоит позабыть детворе?

Позабыть, чтобы солнечным полднем

Распевать на другие лады:

«Мы своих родословных не помним!

Мы своим настоящим горды!»

И завершается стихотворение горьким признанием:

Тлеет месяца тонкое стремя

Над могилами богатырей…

Как ни остро мы чувствуем время, —

Время ранит больней и острей!

Аналогичным настроением пронизано стихотворение «Те же ветры свистят молодые», где есть такие строки:

Это нам никогда не простится,

Если вдруг безмятежная птица

Встрепенётся, крылом шелестя:

Те же пули свистят над оврагом,

Тот же ветер простреленным флагом

Забавляется, словно дитя.

Но в своём обострённом постижении времени поэт идёт еще дальше, понимая, что человечеству грозит само человечество своими изобретениями, открытиями, о чём пронзительное стихотворение «Разорванный атом».

Себя не сочтя виноватым

В немыслимом всплеске огня,

Разорванный надвое атом

Осколком вонзился, в меня!

Потряс небеса и долины,

Метнулся к зеленым полям,

И на две разъял половины

И перерубил пополам!

Над силами белой и чёрной

Воздал по заслугам уму.

И молнии перст рассечённый

Уже не грозил никому.