Читаем На всемирном поприще. Петербург — Париж — Милан полностью

— Ну вдруг вы спросите, кто такой Гамбетта или император Вильгельм? Как же я вам расскажу? Он бельгиец родом, но какое вам до этого дело? Он сотнями всяких дел орудует, ну хоть, например, это общество: le Bonheur des familles[91]

— Это что недавно процесс скандальный был и директор в тюрьме сидел?

— Ну да, Фонтен де-Бюсси и сидел… теперь отсидел. Да и вы ведь, помнится, говорили, что не во дворце свой проект разрабатывали. Все знают очень хорошо, что сидел потому, что пошел против тех, которые сильнее его были, а если бы его взяла верх, так они бы сидели. Это всё в порядке вещей. Поважнее вашего дела есть, и никто об этом неприятном случае и не думает.

— Да мне что с ним придется делать, с этим господином?

— Не знаю. Вы с ним, вероятно, и не встретитесь. По крайней мере, он мне не говорил, что считает нужным видеться с вами. Он просто согласен устроить акционерное общество, которое купит у вас ваш способ электрического освещения или иначе как-нибудь устроится с вами, чтобы эксплуатировать его.

— Позвольте, да ведь прежде надо еще опыт…

— Патент может быть взят и теперь: это сведущие люди решили, и времени терять нечего. А когда дойдет очередь до опытов, тогда и опыты произведут. Вообще, о практическом ходе дела вы лучше и не заботьтесь: вы ведь, вероятно, не особенный ходок по этой части?

— Не знаю как и приступиться.

— Ну вот видите. Я тоже не горазд, да и не мое это дело. Для первых демаршей у меня уже есть особа, с которою я вас сегодня же сведу. А теперь скажите вот что: предполагая, что товарищество устроилось, на каких условиях вы хотели бы продать ему свое изобретение?

— Я, право, еще и не думал об этом. Вы говорите так, как будто дело уже решенное. Проект мой, в настоящем его виде, мне кажется, такой, что стоит затратить деньги на те опыты, о которых я вам говорил. Тем более, что тут больших денег и не нужно. А как же я буду продавать проект, который именно с экономической-то стороны и не доведен до конца?

— Да я у вас и не покупаю его. Я говорю, предполагая, если и т. д. Мы здесь не… в Чебоксарах где-нибудь, где всё делается полегоньку, да потихоньку. Здесь время ценится; надо гнать. Вам, может быть, не скоро удастся опять увидеть меня, а мне — Фонтена де-Бюсси… Те ставят свои требования, вы ставите свои. Вы не с детьми имеете дело; они поросенка в мешке не купят, так что вы уж стойте только за себя. При том же, мы ведь не контракт заключаем. Я на это и полномочий не имею, да и время еще не пришло… Я только желаю знать, какую выгоду вы думаете извлечь для себя из вашего предприятия. Ведь не миллионов же вы от него ждете.

— Да я и никаких определенных цифр от него пока не жду.

— Хоть вы там и отечество спасаете, а простота же вы, простота, как погляжу! Не знаете сами, чего хотите. Ну, так я вам помогу… Только опять, повторяю, мы не контракт заключаем. Удовольствуетесь вы, если вам за изобретение дадут, например, 100 тысяч франков?

Чебоксарский не мог сдержать улыбки.

— По правде вам сказать, для меня, теперь, все эти куши не приурочиваются ни к каким конкретным представлениям, всё равно как астрономические цифры. Воображение мое совершенно не привыкло к таким величинам. Что мне заплатят за изобретение, это очень хорошо. 100 тысяч это будет или больше, или меньше, мне теперь это кажется довольно безразлично. Но ведь компании надо же будет устроить завод для фабрикации аппаратов. Я бы хотел, чтобы всё это делалось под моим непосредственным руководством. Это и для компании будет удобно. Я, конечно, скоро замечу в своем аппарате какие-нибудь несовершенства, промахи. Опыт укажет мне новые приспособления. Для меня это особенно интересно, потому…

— Хорошо, — перебил его Виктор Семенович, — значит, скажем так: компания заплатит вам 100 тысяч франков за изобретение и кроме того принимает вас на свою службу инженером, с жалованьем… ну, что ли, 12 тысяч франков в год.

Чебоксарский удивился странному совпадению: именно в этот день он думал занять ровно двенадцать франков. Он высмотрел башмаки за эту цену, а то петербургские его сапоги совершенно износились; он постоянно промачивал себе ноги, и это значительно ухудшало его катар.

— Я ничего не обещаю и ни на что не уполномочен, заметьте, — сказал Михнеев, — но от вашего лица, когда наступит время, предъявлю эти требования, которые, вероятно, будут приняты, так как на это уже имеется прецедент…

XIV

Когда Чебоксарский снова очутился на Avenue с ее туманом, который несколько поредел, с ее обнаженными деревьями и липкою грязью, он спрашивал сам себя: «какое реальное значение могут иметь эти разговоры о стотысячных кушах, между страсбургским пирогом и грушею?» Не тратит ли он напрасно свое время, и следует ли даже идти по тому адресу, который дал ему Виктор Семенович и на прощанье внушил: «Непременно сходите поскорее; если можно, сегодня же».

Перейти на страницу:

Все книги серии Италия — Россия

Палаццо Волкофф. Мемуары художника
Палаццо Волкофф. Мемуары художника

Художник Александр Николаевич Волков-Муромцев (Санкт-Петербург, 1844 — Венеция, 1928), получивший образование агронома и профессорскую кафедру в Одессе, оставил карьеру ученого на родине и уехал в Италию, где прославился как великолепный акварелист, автор, в первую очередь, венецианских пейзажей. На волне европейского успеха он приобрел в Венеции на Большом канале дворец, получивший его имя — Палаццо Волкофф, в котором он прожил полвека. Его аристократическое происхождение и таланты позволили ему войти в космополитичный венецианский бомонд, он был близок к Вагнеру и Листу; как гид принимал членов Дома Романовых. Многие годы его связывали тайные романтические отношения с актрисой Элеонорой Дузе.Его мемуары увидели свет уже после кончины, в переводе на английский язык, при этом оригинальная рукопись была утрачена и читателю теперь предложен обратный перевод.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Волков-Муромцев , Михаил Григорьевич Талалай

Биографии и Мемуары
Меж двух мундиров. Италоязычные подданные Австро-Венгерской империи на Первой мировой войне и в русском плену
Меж двух мундиров. Италоязычные подданные Австро-Венгерской империи на Первой мировой войне и в русском плену

Монография Андреа Ди Микеле (Свободный университет Больцано) проливает свет на малоизвестный даже в итальянской литературе эпизод — судьбу италоязычных солдат из Австро-Венгрии в Первой мировой войне. Уроженцы так называемых ирредентных, пограничных с Италией, земель империи в основном были отправлены на Восточный фронт, где многие (не менее 25 тыс.) попали в плен. Когда российское правительство предложило освободить тех, кто готов был «сменить мундир» и уехать в Италию ради войны с австрийцами, итальянское правительство не без подозрительности направило военную миссию в лагеря военнопленных, чтобы выяснить их национальные чувства. В итоге в 1916 г. около 4 тыс. бывших пленных были «репатриированы» в Италию через Архангельск, по долгому морскому и сухопутному маршруту. После Октябрьской революции еще 3 тыс. солдат отправились по Транссибирской магистрали во Владивосток в надежде уплыть домой. Однако многие оказались в Китае, другие были зачислены в антибольшевистский Итальянский экспедиционный корпус на Дальнем Востоке, третьи вступили в ряды Красной Армии, четвертые перемещались по России без целей и ориентиров. Возвращение на Родину затянулось на годы, а некоторые навсегда остались в СССР.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Андреа Ди Микеле

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука / Проза
Все приключения мушкетеров
Все приключения мушкетеров

Перед Вами книга, содержащая знаменитую трилогию приключений мушкетеров Александра Дюма. Известный французский писатель XIX века прославился прежде всего романом «Три мушкетера» и двумя романами-продолжениями «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя». В центре сюжета всех трех романов славные королевские мушкетеры – Атос, Арамис, Портос и Д'Артаньян. Александр Дюма – самый популярный французский писатель в мире, книгами которого зачитываются любители приключенческих историй и романтических развязок. В число известных произведений автора входят «Граф Монте-Кристо», «Графиня де Монсоро», «Две Дианы», «Черный тюльпан», «Учитель фехтования» и другие.

Александр Дюма

Приключения / Исторические приключения / Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Прочие приключения