На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Фрида Кало передала в дар СССР самую большую свою картину «Раненый стол». Об этой картине вспомнили в 1952 году. Мексиканцы решили показать её на выставке в Париже – «Искусство Мексики с доколумбовых времён до наших дней». Об этих планах посол Капустин сообщил в Москву. Оттуда через МИД ответили, что «указанная картина не имеет художественной ценности, никогда не выставлялась и хранится в ВОКСе». Руководство ВОКСа предложило передать работу Кало мексиканскому посольству в его полное распоряжение. Несмотря на фактическое согласие советской стороны вручить картину посольству, там сочли, что её транспортировка будет слишком дорого стоить, и потому работа осталась в хранилище ВОКСа.

В феврале 1953 года МИД СССР переслал руководству ВОКСа информацию из советского посольства в Мексике:

«Фрида Кало, жена известного мексиканского прогрессивного художника Диего Риверы, в разговоре с послом в Мексике А. Капустиным сообщила, что Д. Ривера завершает работу над портретом Иосифа Сталина. Фрида Кало хотела бы лично привезти этот портрет в Москву, и просит помочь ей в организации поездки этим летом. Товарищ Капустин отметил, что Фрида Кало является художницей футуристического стиля. Известно, что в 1948 году она послала в адрес ВОКСа свой дар [картину «Раненый стол»]. По данным Капустина, желание художницы Фриды Кало посетить Советский Союз, по-видимому, вызвано необходимостью её осмотра советскими специалистами, поскольку она страдает от серьёзных травм ноги, вызванных автомобильной аварией. Пожалуйста, сообщите о вашем решении по поводу возможности приезда Фриды Кало в Москву».

Из ВОКСа ответили 23 мая: «В приезде художницы не заинтересованы».

Уже после смерти Фриды Диего Ривера решил показать её картину «Раненый стол» на выставке в Варшаве и ряде других европейских городов. «В память о жене», – так он объяснил просьбу, обратившись в конце 1954 года к новому советскому послу в Мехико. Возражений у ВОКСа не было, картину отправили в Польшу, где она пользовалась успехом у зрителей. Однако после показа в Варшаве следы картины затерялись. До сих пор её судьба остаётся загадкой. Не исключено, что Ривера, узнав о пренебрежительном отношении московских кураторов к одной из последних и, несомненно, знаковой работе Фриды, решил надолго вывести её из выставочного «оборота». Картина «Раненый стол» была возвращена им в Мексику. Вполне может быть, что её «случайно» обнаружат в каком-нибудь из банковских хранилищ Мехико, как раз к столетнему юбилею со времени создания…

С кубинской сигарой, коктейлем в руке…

О предстоящей загранкомандировке Федор Гаранин узнал от друга-кадровика, встретив его в коридоре Лубянки в середине июня 1943 года: «Строго между нами. Тебя планируют резидентом на Кубу. Других кандидатов нет. Так что готовь чемодан и жену к поездке».

Это известие Гаранин встретил со смешанными чувствами. Война с Гитлером в самом разгаре, ожесточённые бои идут по всей линии фронта, главная сфера деятельности разведки – оккупированная территория СССР и Европа, а его отправляют за тридевять земель на тропический курорт.

Будущий резидент был молод (всего-то 33 года) и жизненным опытом мало чем отличался от коллег-сверстников: из рабочей семьи, сам потрудился на заводе, окончил Институт иностранных языков, в органы госбезопасности пришел в 1937 году, пополняя ряды чекистов после очередной волны «чисток». С 1938 года Гаранин работал в разведке, вначале в центральном аппарате, а в 1940 году под «крышей» корреспондента ТАСС был командирован в Финляндию. Участвовал в обороне Москвы.

Если отправят на Кубу, то на два-три года. Придётся следить за ходом войны по газетам. Разве можно с этим согласиться? Через несколько дней, докладывая начальнику 3-го отдела 1-го управления НКГБ полковнику Овакимяну проект плана-задания на командировку, Гаранин попросил направить его на более «острый участок» разведывательной работы. Овакимян раздражённо развёл руками: «Вы что, все сговорились? Для разведчика передовая там, куда его посылают. Латинская Америка нашпигована агентурой Гитлера и Муссолини, там активно действуют фалангисты, пособники Франко и, конечно, оперируют англо-американские разведчики. Латинская Америка, действительно находится у чёрта на куличках, и потому это весьма удобное место для всяких закулисных сделок немцев с нашими союзниками. За ними нужен глаз да глаз, когда мы начнём громить фашистов на их собственной территории. Это одна из причин создания наших опорных точек в Мехико, Боготе, Монтевидео и в твоей Гаване. Не просмотреть бы сепаратных махинаций!»

После беседы с Овакимяном Гаранин в унылом состоянии духа переделал план-задание. Условия для работы на Кубе резидент «Сын» (такой псевдоним избрал Гаранин) представлял себе плохо, но задачи для себя наметил по максимуму: