На закат от Мангазеи

— Слышал я об этом месте от купчин мангазейских. Они не просто так его стороной обходят, к берегу жмутся. Да как-то не придал значения, когда разбойник о своем кладбище заговорил.

Шубин не договорив ринулся к противоположному борту. Макарин увидел, как Хадри спрыгнул с корги и наставил самопал на ближайшего разбоя.

— Да что происходит-то! — возмущенный Кокарев поднялся с банки.

— Засада происходит, воевода, — ответил Шубин, вглядываясь вперед.

И тогда атаман Сокол расхохотался.

— Не подвел меня Нум, благодетель! — закричал он. — Не было у меня уверенности, на удачу сюда шел. Вот она, моя удача, государевы люди!

Впереди, там, где висело в сером мареве красное пятно заходящего солнца, над темными волнами колыхались белесые полотнища трех парусов. Холодный закатный свет пробивал их насквозь, делая призрачными и еле заметными, но под ними уже можно было разглядеть длинные силуэты корпусов, покрытых красно-черным орнаментом. Три лодьи шли наперерез, полным ходом, на веслах и под парусами.

— Ну что, господа хорошие, — веселился Сокол. — Пришел ваш черед в подполе сидеть. Если глаза меня не обманывают, то это лодьи Кирея Безносого. И если это так, вам лучше прямо сейчас вниз перебраться. Целее будете. Давайте уже, открывайте, выпускайте моих соколиков на волю.

Он шагнул к люку подпола, но уперся грудью в дуло ручницы. Воевода взвел колесцо.

— Не спеши, вор. Пока твои дружки сюда доберутся, мы всех вас успеем к рыбам отправить. А потом и с ними начнем разговаривать.

— С вами они разговаривать не будут, — сказал Сокол. — А со мной будут. Воевода, ты же не глупый человек, должен понимать. Там человек пятьдесят. Нет у тебя шансов.

Разбои сгрудились за спиной атамана. Кто-то из них уже успел выломать из надстройки дреколье, но большинство оставалось безоружными.

Воевода обернулся, не опуская ручницу.

— Поморец, на руль, живо. Правь куда хочешь, только от гостей подальше.

Шубин отошел на корму, куда уже успел перебраться Хадри с ворохом оружия и мешками припасов.

Сокол снисходительно улыбнулся.

— Один руль тебе не поможет. С парусом вы не справитесь. И весел у вас нет. Не ерепенься, государев человек.

— Да что с ними разговаривать, Сокол, — просипел татарин. — Голыми руками…

Он рванул было к воеводе, но остановился, когда пуля выбила щепу у него из-под ног.

— Убивать мы вас не хотим, — сказал Кокарев. — Работники нам пока пригодятся. Но если вынудите…

Он не договорил. Один из поморцев вдруг разорвал на груди рубаху, заорал «Пропади все пропадом!», подбежал к люку и пинком откинул с него засов. Дверца тут же с треском откинулась, и из подпола с воплями полезли оборванные разбои.

— Оружие, оружие ищите! — заверещал Сокол.

Разбои разбежались по палубе. Макарин выстрелил одному в ногу, промахнулся, схватил воеводу за рукав и потащил за собой.

— Отходим, на корму!

На корме уже высилась преграда, наваленная из мешков расторопным самоедом. Над мешками торчали дула самопалов. Макарин с воеводой перепрыгнули через мешки, и тут же рванули выстрелы. Хадри переполз к другому самопалу, а Шубин сыпанул пороха, одной рукой придерживая руль. Лодья кренилась, уходя от разбойных гостей ближе к северу. Ветер набирал силу, и оглушительно хлопал над головой парус.

Палуба опустела.

Разбои прятались кто где, за мачтой, за мешками, за гребными банками. Потом послышался вкрадчивый голос атамана.

— У нас с тобой ничейная ситуация, воевода. У тебя руль. А у меня парус. Но сейчас мои ребятишки найдут топоры и ножики, перерубят пару канатов. И не будет больше паруса. А руль без паруса бесполезен. Что скажешь?

— Скажу, кто первый рыпнется, получит пулю в морду. На нашу точность можете рассчитывать.

Разбои зашушукались. Сквозь нарастающий вой ветра было плохо слышно. Наконец, кто-то сипло взревел:

— Проклятье это, Сокол, нельзя было в море с бабой выходить, скоро все потопнем, на небо глянь!

— Баба! Баба! — подхватили остальные.

— Ты слышишь, государев человек? — крикнул Сокол. — Наша ватага требует бабу. Где она? Ах да, она у нас здесь. В нашей маленькой казенке.

Пара разбоев оторвались от банок и стали подползать к носовому помещению.

— Пустить на дно! — заорал из-за мачты татарин.

— Нум жертву требует!

Шубин не вытерпел, бросил руль и вскинул самопал. Пуля раздробила локоть одному из подползавших к казенке воров. Тот заверещал как свинья. Второй живо откатился назад за банку.

— Ничего, братцы, — громко сказал Сокол. — Подождем немного. Скоро наши страдания закончатся.

Разбойные лодьи приближались. Уже видны были грязные разводы на многократно залатанных парусах. Волны становились все выше, ветер — сильнее.

Когда очередная волна с размаху ударила в борт, и лодью со скрипом накренило, дверь казенки распахнулась и на пороге возникла Иринья.

Она стояла в расстёгнутой малице, с открытым лицом, и края лежащего на плечах цветастого платка бились на ветру вместе с распущенными волосами. В руке она держала резную многозарядную ручницу, и судя по взведенному колесцу, ручница была готова к бою.

— Здесь кто-то хотел меня видеть? — громко поинтересовалась девка, обведя разбоев сузившимися глазами.