На Запад!

– Да не устали мы, Варун Фотич, – пробасил Григорий. – Мы ведь еще с начальных курсов ратной школы пластунами мечтали быть. А тут такой шанс выпадает возле опытных лесовиков особого воинского навыка набраться. Крепостное обучение-то мы и так уже как бы сполна прошли.

– Ага, пластунами они все мечтали быть, – хмыкнул дядька. – Особенно вот этот, с широкой и хитрой мордой. Что, Оська, и ты готов свою орудийную мечту на пластунскую поменять, да?!

– Чтобы хорошим орудийщиком стать, господин капитан, надобно ведь и тактикус пластунской работы познать, – выдал тот замудренную фразу. – А ну как в лесистой местности мне потом с орудиями придется быть, а вокруг нас одни враги? Хорошо, ежели я сам буду знать, как тут правильно эту самую войну вести, а если у меня вдруг того самого навыка нет? Ну, или, скажем, разведать мне надобно, как и куда лучше из орудия бить, а крепостица-то вражеская в лесу стоит. Для правильного боя к ней ведь поближе подобраться надо и хорошо там осмотреться. Вот как раз тут-то этот самый пластунский навык мне и может опять же пригодиться.

– Ну, ты и нагородил, Оська, – хмыкнул Варун. – «Пластунский тактикус», «орудия в лесу». Сам-то хоть веришь в то, что сейчас сказал? Какой там орудийный бой в лесу? Вот ведь выдумщик! Так и скажите все, что жаждете в лесной войне участвовать, чего языком-то попусту молоть?!

– Так точно, жаждем! – рявкнула слитно вся пятерка. – Зело хотим с вами в лесной войне поучаствовать!

– Тихо вы, не орите, оглашенные! – прошипел Варун. – Сейчас все желающие сюда на шум сбегутся! Правильно Иванович говорил, что не усидите вы тут за стенами и со сменой обратно в Андреевское не уйдете. Как в воду глядел, что одолевать меня этой своей просьбой будете. Ладно, тогда решим мы это дело так: я наберу здесь семь-восемь десятков опытных лесовиков из крепостной рати и еще из жителей и через седмицу пойду к Вирумии. Коменданту про вас скажу, небось, отпустит, так что приготовьтесь. Чтобы у каждого все для дальнего похода при себе было и по одежке с оружием никаких вопросов не возникло. Перед выходом самолично все у каждого проверю, если что не так будет, не взыщите – все пятеро в крепости останетесь.

Последняя седмица в Нарве была суетной. Тут начали сколачиваться сразу две дружины. Варун Фотич готовил к лесной войне пять десятков из бывших охотников и три из переселившихся в крепость эстов. Несколько десятков из крепостной рати, что побоевитей, тоже было решено взять с собой. Полторы сотни пластунов, прибывших сюда с ним, без дела не сидели. Они осматривали местность вокруг крепости, подгоняли свое снаряжение к дальнему выходу и заготавливали провиант длительного хранения.

А перед крепостью на большом выгоне Мартын Андреевич готовил свою дружину для зимнего похода. Три сотни псковских переселенцев захотели идти в родной град, дабы освободить его от немцев и их приспешников. К ним же должны были присоединиться и две сотни воинов из той части крепостной рати, что, сменившись, не ушла караваном в поместье.

– Щиты ставь! Теснее, теснее! – раздавались крики из крепостных предместий. – Пиками работай! Укол – отвод, укол – отвод! Резче, резче бей! Фадей, у тебя что, десяток сегодня совсем не обедал?! – кричал разгоряченный Мартын. – Они своей пикой дружинные щиты, словно женихи девицу, гладят, а нужно, чтобы от них щепа летела! Укол – отвод, укол – отвод! – опять задал он ритм копейного боя.

Перед стенкой псковско-нарвского ополчения стоял ряд дружинных воинов, которые и изображали врага. Всем вместе им предстояло через три месяца встать плечом к плечу на одном ратном поле. А перед этим нужно было сделать из вчерашних мужиков хоть какое-то подобие воинов. Вот все и старались.

– С заката показалась конница, каре ставь! – скомандовал старшина отряда, и, ломая длинный строй, ополченцы начали, суетясь, выстраивать квадрат.

– Медленно, медленно, тетери вы сонные! – кричал Мартын. – Эй, мелкий, не помню, как уж тебя там кличут! Ты чего там мечешься, как мышь в амбаре перед котом? Всю заднюю сторону своей дурной суетой сбил. Из-за тебя в брешь на ходу всадник заскочит, самого дурня и соседа твоего мечом срубит, и туда в дыру потом еще десяток ворвется. Будут ратникам спины рубить и приговаривать: спасибо тебе, русский дурак, я за твой помин лишнюю чарку на победном пиру выпью! Тесней строй! Тесней, я сказал! Пики выше! Укол – отвод, укол – отвод! Самострельщикам не спать! Выцеливай неприятеля. В первую очередь вам упоротых нужно бить, кто напропалую лезет, а потом знаменосцев и старшин! Укол – отвод, укол – отвод!

Пятнадцатого сентября лесная дружина в сером рассветном сумраке вышла из ворот Нарвы. Вся крепостная рать, выстроенная на стенах, провожала своих товарищей в дальний поход.