На Запад!

Дозорный десяток, затаившийся в кустах возле небольшой речки, напряженно вслушивался в звуки осеннего леса. Вот уже третий час они караулили у брода свою жертву, но никто здесь пока что не проходил. А ведь тропа была хорошо натоптанной. Хоть и небольшая эта речка, и воды в ней едва ли по грудь, но кому же охота мочиться, если это, конечно, не жаркое лето? Вот и переходили ее угандийцы в этом самом месте, а потом топали дальше по своим делам. Каиро позарез нужен был язык, и лучше из таких, кого быстро не спохватятся.

Издали донесся смех, а потом послышался топот нескольких пар ног. Из-за поворота, огибая большой куст, вышли три паренька. В руках у них были корзины.

Кунно, лежащий рядом с десятником, напрягся и, сжимая в руке копье, чуть приподнялся над травой.

– Тсс! – прошипел Яак и прижал его к земле. – Пусть дальше идут!

Ребята протопали дальше, и у брода вновь стало тихо.

– Забыли? Нам нужен такой язык, которого долго не будут искать, – напомнил своим воинам десятник. – А не приди мальчишки домой вовремя – их матери ведь на ноги всех родичей поднимут! Да и дети же, ну, сами понимаете.

«Ну да, десятник был прав», – согласились в душе с ним бывалые воины». Ох, не хотелось бы им быть на месте тех, кто их будет с пристрастием расспрашивать. А ведь возьми они их – все равно бы это делать пришлось. Война – она ох какая жестокая!

Прошло еще пару часов, и солнце начало спускаться к вершинам. Еще немного – и под деревьями сгустятся вечерние сумерки. Яак настороженно вслушивался в звуки леса. Вот он приподнял руку, призывая людей к вниманию. Похоже, чуткий десятник опять кого-то услышал. Прошло немного времени, и действительно до всех донеслись негромкие звуки шагов. Да-а, эти люди шли сейчас по-другому, совсем не так, как те мальчишки. Этот тяжелый и размеренный шаг отличался от того дробного топота босых ног ребятни.

Опять огибая большой куст, на тропе показались двое.

«Взрослые мужчины, несут что-то тяжелое, а за спинами у них луки, – быстро промелькнуло в голове у старшего дозора. – Вот их-то и нужно нам брать!» – и Яак поднял вверх руку с кулаком – сигнал для всех его людей.

Пара прошла куст, и сзади из-за него вылетели две серые тени. Еще двое выскочили сбоку, а сам Яак с Кунно выпрыгнули на тропу спереди. Раздался приглушенный крик, послышалась возня, и пленных вместе с их ношей быстро утащили с тропы в лес.

– Вон там еще след загладьте, – десятник показал на тропу двум воинам, подметающим пучками травы тропинку. – И куст еще поправьте, – кивнул он на заросли калины. – Неаккуратно наши из него выскакивали, хороший охотник сразу увидит, что там только недавно кто-то лазил.

– Косулю добыли и на шесте ее домой несли, – докладывал походному вождю Яак. – Молчат, словно немые. Мы их по дороге спрашивали, так они зубы сжали и только глазами зыркают. Видно же, что все понимают, но вот говорить ничего не хотят.

– У нас заговорят, – усмехнулся Айвар, подойдя к сидящим на земле пленникам. – Каиро сюда позовите с Рандольфом, – бросил он через плечо. – У них тоже много вопросов будет.

Ближе к полуночи старшины вирумцев уже знали все по общей обстановке в районе угандийского городища. За валом и бревенчатым высоким частоколом стоит около сотни хижин. Настоящих воинов там не более пяти десятков. Мужчин и молодых парней, которые возьмут в руки луки и копья, не больше двух сотен, а вот все остальные – это женщины и дети. Никакого нападения никто сейчас не ждет. Немцы из Дерпта приезжали в городище три недели назад. Четыре десятка всадников пришли вместе с конной сотней из дружины Иннара Кривобокого. Они забрали несколько подвод с недавно обмолоченным зерном, овощи, птицу и скотину. Угнали с собой и десяток парней, сказав, что из них будут готовить воинов для охраны крепости. А три дня назад проезжал дозор из замка Талькхоф, что стоял в десяти верстах южнее городища возле переправы через реку Педью.

– Ну что, союзник, как тебе это все? Наш общий замысел мы не меняем? – Главный вождь вирумцев внимательно посмотрел на русского, слушающего рассказ Айвара.

– Да зачем же? – пожал плечами Варун. – Все как мы и обговаривали: выходим после полуночи к стенам и берем городище штурмом. Мы поддерживаем вас стрельбой и на глаза его защитникам особо не показываемся, чтобы немцы до поры до времени о нас не знали. И как только вы войдете за стены вовнутрь, так сразу же отходим в лес. Просьба у меня ко всем есть одна – щадите людей. Понимаю, с теми, кто оружие держит в руках, разговор короткий, пока они его не бросили, бей их насмерть. Но вот с безоружными, с женщинами и детьми, будьте милостивы. Главный наш враг – это немцы, вот разобьем мы их и выгоним отсюда, глядишь, вы еще и союзниками с Угандой станете. Народы-то по своей сути ведь родственные, язык, обычаи и верованья – все у вас одинаковое. А о каком союзе может идти речь, когда между вами будет большая кровь мирных жителей?