На Западном фронте. Бес перемен

«Вы только что перемалывали косточки моей несчастной стране, которая столкнулась с агрессией шовинизма и сепаратизма, - начал я свою речь. - Мы специально приехали сюда, чтобы рассказать вам о Чечне и Северном Кавказе, представить людей, кто с оружием в руках защищал свой дом от бандитов и насильников. Мы хотели совместно с вами попробовать найти пути решения сложных проблем, но вы предпочли предстать учителями, вразумляющими бестолковых русских. Вы - не учителя. Вы такие же ученики. Если бы вы были учителями, мы бы сидели и записывали ваши рецепты решения проблем Ольстера, Корсики, терроризма басков в Испании. Мы бы аплодировали тому, как мудро и бескровно вы остановили войну в Косово, Сербской Краине и Боснии. Но, к сожалению, нам ничего не известно о ваших успехах на сей счет. Так кто дал вам право нас учить, коли вы сами - нерадивые хозяева собственного европейского дома? Насчет только что принятой вами резолюции о санкциях против нашей делегации... Господа, я же вас просил разговаривать с нами вежливо! Я же призывал вас вести диалог на равных и даже не думать о том, чтобы унизить нас - ваших коллег. Но вы все сделали наоборот. Что касается только что принятой вами резолюции о лишении прав нашей делегации, то засуньте ее себе... в портфель!».

На глазах у изумленного зала депутаты российского парламента вслед за мной покинули пленарное заседание ПАСЕ. За нашей спиной раздавались отдельные возгласы и свист. Руководство и члены Ассамблеи не ожидали такого поворота событий. Все пребывали в шоке. Сценарий был нарушен нашей импровизацией. Слишком часто за последние годы они наблюдали покорность России, ее, как писал Федор Достоевский, «деликатность перед Европой», бесхребетную низость пресмыкающихся перед Западом российских «либералов», их лакейскую готовность чистить сапоги всякому иностранцу, напускающему на себя важный вид. Впервые за 10 лет они вновь увидели страну, которая требовала к себе уважения.

В холле на нас набросились российские журналисты. Все они понимали, что присутствуют при историческом событии и, как съязвил главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, «при пробуждении национальной гордости великороссов». Она так долго дремала, эта гордость, под неусыпным взором либеральных надсмотрщиков, что про нее уж стали потихоньку забывать. А тут вдруг проснулась.

Все члены российской делегации испытали чувство эйфории. Некоторые даже запели песню «День Победы». Ребята поверили в себя, почувствовали свою силу и характер. Недосчитались только троих - той самой «хромой тройки». Через час, когда все европарламентарии разошлись по страсбургским ресторанам и гостиницам смаковать une demarche russe, я вновь вернулся в зал пленарного заседания ПАСЕ, чтобы забрать оставленный у микрофона мобильный телефон и, благодаря своей забывчивости, стал невольным свидетелем прелюбопытнейшей мизансцены. На другом краю пустого зала спиной ко мне сидел «совесть нации». Он давал интервью двум местным журналистам.

Видимо, французы уже закончили выдавливание из «правозащитника Ковалева» очередной порции накопленного им яда и, собравшись уходить, решили записать в блокноте транскрипцию русских ругательств, которыми он награждал меня и Путина: «Пишите, пишите по буквам! - наседал на них правозащитник. - Пишите же: РОГОЗИН - МЕРЗАВЕЦ. Записали? Хорошо. Теперь дальше пишите: ПУТИН - ПОДОНОК!»

Мне стало даже как-то неловко за Ковалева. Каким жалким и нелепым казался он мне в этот момент. Я забрал телефон и тихо вышел из зала.

На следующее утро я вылетел в Москву, где на заседании Совета безопасности России мне предстояло выступить с сообщением о готовности Думы к ратификации договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2). Этот кабальный договор был крайне опасен России: он предполагал уничтожение нашей страной всех тяжелых стратегических ядерных ракет наземного базирования с разделяющейся головной частью. Американцы очень боялись этого шедевра Янгеля - Уткина, называли наши ракеты «сатаной» за их надежность, неуязвимость для средств американской противоракетной обороны и боевую мощь. Одна такая ракета может стереть с лица земли все восточное побережье США.

Однажды во время поездки к родственникам в Ивановскую область я увидел, что осталось от советской ракетной дивизии после того, как Горбачев подписал соглашение о сокращении ракет средней и малой дальности. Развороченные взрывом и заполненные грунтовыми водами шахтные пусковые установки, лежащие в сотне метров от них искореженные защитные устройства -высокопрочные крышки, разграбленные командные пункты: такая перспектива ожидала и наши межконтинентальные баллистические ракеты - основу наших стратегических ядерных сил.