Читаем На Западном фронте. Бес перемен полностью

Скоков был значительно старше и опытнее меня, сохранял обширные связи в аппарате правительства и силовых структурах. Я держал его в курсе своих дел, знакомил с соратниками. Потом я пригласил Скокова стать партнером в руководстве КРО. Я рассчитывал, что его авторитет позволит Конгрессу укрепить свои позиции не только в странах ближнего зарубежья, где мы к тому времени стали главной сетевой организацией русских соотечественников, но и во влиятельных промышленных кругах самой Российской Федерации. Скоков оказался хорошим политическим консультантом, но совершенно бездарным публичным политиком. К моему разочарованию этот «премудрый пескарь» практически свернул кампанию КРО на выборах, считая, что его теневые договоренности с окружением Ельцина помогут нашему избирательному объединению победить. Изготовленный к выборам 1995 года большой тираж «Манифеста возрождения России» Скоков тайно от меня приказал уничтожить.

Нежелание «старших товарищей» поднимать в агитационной кампании «русскую тему» сыграло с Конгрессом злую шутку. Скоков даже запустил в прессу такую якобы забавную присказку: мол, русских вообще нет. «Русский -это плохо замаскированный татарин или хорошо замаскированный еврей» -такое выражение со ссылкой на авторство некоторых новых руководителей КРО стало гулять в журналистских кругах. На мой взгляд, эта «шутка» на деле оскорбляла и русских, и татар, и евреев.

Не посоветовавшись ни с кем, Скоков передоверил организацию выборов медиаменеджерам Глебу Павловскому и Михаилу Лесину - людям, бесконечно далеким от русской национальной идеологии. В итоге нас ждали провал, разочарование и распад политической коалиции.

Скоков наивно полагал, что Ельцин способен манипулировать итогами голосования настолько, что публичная сторона выборов и борьба за голоса избирателей приобретают третьестепенное значение. Все мои решения о наблюдателях на избирательных участках, о тысячах агитаторов на местах были им отменены. Видимо, он рассчитывал на «высокие договоренности» с администрацией президента, где ему обещали путем подтасовки голосов «протащить» избирательный список через 5-процентный порог для попадания в Госдуму.

В мае 1995 года Скоков попросил меня срочно вылететь в Приднестровье и помочь командарму 14-й армии генералу Лебедю, написавшему рапорт об отставке, вернуться в Москву. К тому времени отношения командарма с руководством непризнанной республики были уже серьезно испорчены. Не вдаваясь в причины этого конфликта, основанного на обычной политической ревности, я был уверен, что мое приятельство с президентом Приднестровья Игорем Смирновым и руководством силовых структур республики позволит вывезти Лебедя без скандала и ненужных всем нам осложнений. Для убедительности я по предложению Скокова взял с собой бывшего командира спецназа ГРУ Василия Колесника и еще несколько серьезных офицеров.

В Тирасполе мне удалось быстро успокоить страсти. В конце концов, объект раздражения приднестровских властей - грубоватого и неуживчивого командарма - я увозил в Москву, а значит, и конфликтовать нечего. При этом у нас со Скоковым была четкая договоренность с Лебедем, что еще до своей формальной отставки он публично заявит о желании начать политическую карьеру в Конгрессе русских общин. Звучало убедительно и пугало врагов. Сойдя с трапа самолета, командарм действительно сделал такое заявление. Для многих оно прозвучало как гром средь ясного неба. Но наше триумфальное шествие продолжалось недолго.

Скоков ревновал к Лебедю, популярность которого в России в тот момент была сравнима с популярностью рок-звезды. В конце концов он сумел заставить Лебедя согласиться на второе место в нашем избирательном списке, что нанесло колоссальный ущерб всей выборной кампании. Причем сделал это Скоков виртуозно.

Однажды я застал Скокова в момент такой манипуляции с Лебедем. Кабинет Юрий Владимирович снимал в одной из «раскладушек» по адресу Новый Арбат, 13. Окна его кабинета выходили как на шумный проспект, так и во внутренний арбатской двор. Я приехал к нему с отчетом о готовности московской городской организации КРО к выборам в Госдуму. Это был конец августа 1995 года. Во время нашего разговора в кабинет заглянул помощник Скокова и доложил: «Птица в лифте!» Скоков попросил меня отойти к дальнему окну и «заткнуть уши». В момент, когда Лебедь зашел в помещение, Юрий Владимирович уже держал в руке трубку молчавшего телефона и делал вид, что разговаривает с кем-то очень важным: «Да, Борис Николаевич... Да. Но на это я пойти не могу. Я не могу исключить генерала Лебедя из наших избирательных списков. Что? Больше Вам не звонить? Ну раз так. Но Вы должны меня понять, я друзей в трудную минуту не бросаю. Хорошо. До свидания, Борис Николаевич!» Скоков медленно повесил трубку, притворно погрузившись в тяжелые раздумья. Затем, бросив взгляд на входную дверь, как бы случайно заметил застывшего в проеме ошарашенного генерала: «А, Саша, привет! Извини, не заметил тебя. Да, говорил сейчас с Ельциным. Ну да ладно. Бог с ним! Главное, что мы с тобой вместе!».

Перейти на страницу:

Все книги серии Геополитика и геоэкономика

На Западном фронте. Бес перемен
На Западном фронте. Бес перемен

Известный политик, чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, доктор технических наук и доктор философских наук, председатель Исполкома Конгресса русских общин (1993–1999), председатель Комитета Государственной Думы по международным делам (2000–2003), руководитель политической партии «Родина» и одноименной фракции в Государственной Думе (2004–2006), постоянный представитель России при НАТО (2008–2011), заместитель председателя Правительства России – председатель Коллегии Военно-промышленной комиссии России (2012–2018), генеральный директор Государственной корпорации по космической деятельности «Роскосмос» (2018–2022) Дмитрий Олегович Рогозин делится своими оценками людей и событий, которые формировали новейшую историю постсоветской России и в которых он принимал самое активное участие. Автор открывает читателю тайны политических противостояний, призывает заглянуть в глаза двух страшных чеченских войн, вооруженных конфликтов в Приднестровье, Боснии и Южной Осетии, терактов и захватов заложников, рассуждает об отношениях России и Запада и вскрывает причины конфликта на Украине. Книга охватывает период становления Дмитрия Олеговича как политика, государственного деятеля и дипломата. Она будет интересна широкому кругу читателей.Автор обещает, что продолжение следует

Дмитрий Олегович Рогозин

Публицистика

Похожие книги

1968 (май 2008)
1968 (май 2008)

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное
Сталин: как это было? Феномен XX века
Сталин: как это было? Феномен XX века

Это был выдающийся государственный и политический деятель национального и мирового масштаба, и многие его деяния, совершенные им в первой половине XX столетия, оказывают существенное влияние на мир и в XXI веке. Тем не менее многие его действия следует оценивать как преступные по отношению к обществу и к людям. Практически единолично управляя в течение тридцати лет крупнейшим на планете государством, он последовательно завел Россию и её народ в исторический тупик, выход из которого оплачен и ещё долго будет оплачиваться не поддающимися исчислению человеческими жертвами. Но не менее верно и то, что во многих случаях противоречивое его поведение было вызвано тем, что исторические обстоятельства постоянно ставили его в такие условия, в каких нормальный человек не смог бы выжить ни в политическом, ни в физическом плане. Так как же следует оценивать этот, пожалуй, самый главный феномен XX века — Иосифа Виссарионовича Сталина?

Владимир Дмитриевич Кузнечевский

Публицистика / История / Образование и наука
13 опытов о Ленине
13 опытов о Ленине

Дорогие читатели!Коммунистическая партия Российской Федерации и издательство Ad Marginem предлагают вашему вниманию новую книжную серию, посвященную анализу творчества В. И. Ленина.К великому сожалению, Ленин в наши дни превратился в выхолощенный «брэнд», святой для одних и олицетворяющий зло для других. Уже давно в России не издавались ни работы актуальных левых философов о Ленине, ни произведения самого основателя Советского государства. В результате истинное значение этой фигуры как великого мыслителя оказалось потерянным для современного общества.Этой серией мы надеемся вернуть Ленина в современный философский и политический контекст, помочь читателю проанализировать жизнь страны и актуальные проблемы современности в русле его идей.Первая реакция публики на идею об актуальности Ленина - это, конечно, вспышка саркастического смеха.С Марксом все в порядке, сегодня, даже на Уолл-Стрит, есть люди, которые любят его - Маркса-поэта товаров, давшего совершенное описание динамики капитализма, Маркса, изобразившего отчуждение и овеществление нашей повседневной жизни.Но Ленин! Нет! Вы ведь не всерьез говорите об этом?!

Славой Жижек

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Бывшие люди
Бывшие люди

Книга историка и переводчика Дугласа Смита сравнима с легендарными историческими эпопеями – как по масштабу описываемых событий, так и по точности деталей и по душераздирающей драме человеческих судеб. Автору удалось в небольшой по объему книге дать развернутую картину трагедии русской аристократии после крушения империи – фактического уничтожения целого класса в результате советского террора. Значение описываемых в книге событий выходит далеко за пределы семейной истории знаменитых аристократических фамилий. Это часть страшной истории ХХ века – отношений государства и человека, когда огромные группы людей, объединенных общим происхождением, национальностью или убеждениями, объявлялись чуждыми элементами, ненужными и недостойными существования. «Бывшие люди» – бестселлер, вышедший на многих языках и теперь пришедший к русскоязычному читателю.

Дуглас Смит , Максим Горький

Публицистика / Русская классическая проза