На заре

Утром Орлов устроил совещание, принял на себя руководство бандой и сразу же распределил должности среди своих сподвижников: Козликина направил в Баталпашинский отдел, Ковалева — в Армавирский, Малахутина — в Майкопский, а Семилетова — в Краснодарский отдел, дав ему в помощники Рядзинского. Лаштбегу и Комова он оставил при себе. Здесь же было написано воззвание к кубанцам с призывом к всеобщему восстанию, намеченному на весну 1924 года. Козликин — высокий, долговязый, костистый, с непомерно длинным носом и длинными вислыми усами — раз и другой прочел воззвание про себя, затем хлопнул пальцами по бумаге, одобрил:

— Атлично, гаспада афицеры!.. А особенно звучит это место: «…коммунисты отправляют в Германию казаков для насаждения там коммунизма, и из Германии уже идут тысячи вагонов с ранеными казаками…» Эта фраза заставит задуматься кубанцев. Да, да, гаспада, атменно!

Лаштбега, распахнув изрядно поношенный полушубок, сидел под стеной на чурбане, крепко зажав ладонями опущенную голову. Козлов видел, как дрожали его сухие пальцы, думал с глубоким разочарованием: «Вот тебе и весь десант, о котором мы так много говорили и которого так долго ждали!..»

Семилетов, рослый, со следами сабельных ранений на лице, курил папиросу за папиросой и только после того, как Орлов и Козликин умолкли, спросил у Козлова:

— Какие части красных находятся сейчас в горах?

— По последним сообщениям из Баталпашинска, Воронов прибыл в Майкопский отдел с двумя полками. Кроме того, здесь действуют и другие красноармейские части.

В пещеру вошел Забелин в запорошенном снегом овчинном тулупе с высоко поднятым воротником. Увидев незнакомых людей, он задержался у порога, снял соболью шапку, стряхнул с нее снег, проговорил:

— Добрый день, братия.

Козлов представил его посланцам:

— Это священник — отец Александр, господа. Бежал из Краснодара. Сейчас он в отряде полковника Белова, по соседству с нами.

Козликин строго свел вихрастые седеющие брови, уставился на попа серыми, точно оловянными, глазами и, очертив указательным пальцем в воздухе восьмерку, спросил:

— Так, значит, большевики уже добрались и до вас, ваше преподобие?

Забелин беспомощно развел руками:

— Увы, это так!

— Треба поднимать восстание! — раздраженно бросил Ковалев.

— Да вот мы и ждали вас… — проговорил с заминкой Забелин, искоса поглядывая на Козлова, сидевшего против него с угрюмым видом. — Большого десанта ждали…

Низколобый Комов набычил крутой затылок, поглядел на попа из-под густых рыжих бровей, сказал назидательно:

— Под лежачий камень и вода не бежит, ваше преподобие.

— Вот-вот, — подхватил Козликин. — Надо всколыхнуть кубанских казаков! — И, вынув из внутреннего кармана засаленного до блеска военного кителя только что написанное воззвание, протянул его Забелину. — Познакомьтесь, ваше преподобие, о чем следует сейчас говорить в станицах и хуторах.

Забелин внимательно прочитал воззвание.

— Недурно, все правильно, — одобрил он. — Но я бы еще добавил…

— Вот мы и поручим вам написать другое воззвание, отец Александр, — сказал Орлов.

— Сие задание выполню с охотой, господин полковник, — поклонился Забелин.

Козлов закурил и, нервно зашагав по коридору, вдруг бросил с угрюмой усмешкой:

— Дохлое дело!

— К чему это вы, господин подъесаул? — обиделся Орлов. — Генерал Улагай принимал все меры. Но что он мог сделать, если Англия, Франция и Америка только занимаются разговорами об оказании нам военной помощи, а, по сути дела, ничего не предпринимают. Взять хотя бы такой факт. Чтобы переправить нас на Кубань, генерал Улагай был вынужден купить шхуну на свои личные деньги.

После долгого обсуждения конспиративных вопросов, касающихся работы в станицах и хуторах Кубани по заданию вновь организованного центра, возглавляемого полковником Орловым, Козлов спросил у Забелина:

— Ну, а как дела у Белова?

Забелин дернул плечом.

— По-моему, неважные. Между полковником Беловым и подъесаулом Минаковым наметилась весьма большая трещина.

— Что же произошло между ними? — встревожился Козлов.

— Видите ли… Ну, как вам сказать… — замялся Забелин. — Выяснилось, что Минаков решил сдаться большевикам и тайно повел на сей счет агитацию среди партизан Белова. Ему, знаете, даже удалось завербовать несколько человек в свою шайку. — Забелин закатил белесые глаза: — Пресвятая богородица! Вы не можете себе представить, что произошло там прошлой ночью. Весь отряд сразу разделился надвое, и началось… Я едва вырвался из этого ада

— Что же вы молчали об этом до сих пор, черт вас побери? — набросился на попа Козлов.

Забелин испуганно замигал опухшими красными веками, пробормотал:

— Я хотел сразу… Но вы были заняты.

Козлов плюнул с досады.

— Ах, чтоб вас!.. Надо немедля ехать туда.

* * *

На левом берегу Уруштена, неподалеку от селения Черноречье две пещеры. Одну из них — западную — занимала банда Белова. Теперь она разъединилась на две группы: первая осталась с полковником Беловым, а вторая ушла с подъесаулом Минаковым в соседнюю, восточную, пещеру.