На заре заражения

- Увы, нет. В такой ситуации я не могу отпустить Вас, и вынужден задержать, как минимум, на трое суток.

Отчаяние овладело профессором, и он на секунду утратил хладнокровие:

- Но я не могу, мне нужно работать...

- Работать? Где? Вы же официально отстранены от руководства лабораторией…

Альберт Борисович почувствовал, что почти проговорился. Ведь пока полицейские не нашли лабораторию, у него оставалась хоть какая-то надежда на будущее.

- Я пишу теоретическую работу. Меня отстранили, но не отняли мой интеллект. Это работа в научный сборник, я должен успеть к его публикации.

- Сочувствую профессор, но, боюсь, думать об этом надо было чуть раньше. Эту ночь Вы проведете здесь. Компанию Вам составят приличные люди: один банкир и два чиновника. Все трое, думаю, получат хороший срок за экономические преступления. Так что общество у Вас будет интеллигентное, отпетых уголовников в камере нет.

Эта новость не улучшила настроение Хаимовича, он молчал, глядя на вышарканный паркет в кабинете. Освещение в комнате было довольно тусклым, от чего лицо следователя казалось почти черным:

- Советую Вам сотрудничать со следствием всеми силами. Завтра я ожидаю новой информации о проверке в Вашем ведомстве. Вернемся к разговору вечером.

- Вечером?! Как вечером?

- Вы задержаны на трое суток. До завтра, - следователь вызвал полицейского и попросил проводить профессора в камеру номер два.

Альберт Борисович понял, что эксперимент с бродягой находится на грани провала: «Как минимум, целых два дня неконтролируемого заражения… Что за это время произойдет с подопытным? И что будет дальше? А если мне сразу дадут срок, не выпуская отсюда? Суд, тюрьма…» У профессора закружилась голова, он был на грани отчаяния. Ученый не помнил, как дошел до камеры, в которой действительно сидели три человека. Свободных мест было достаточно, Хаимович лег на первую пустую койку и постарался забыться, но не получалось. Мысли хаотично метались в его голове. До профессора доносились голоса, но он не сразу понял, что говорят о нем.

- Мда, «воспитанный» у нас сосед попался, прошел и не поздоровался.

- Может, поучить его?

- Ладно Вам, мы же не уголовники…

- Может, он - псих?

- Думаешь опасен? Вроде на вид нормальный.

- А психи все так и выглядят… с виду интеллигент в очках, а сам заживо людей режет и ест…

- Ну тебя со своими рассказами.

- Глянь, он вроде не спит?

- Эй, товарищ, Вы кто?

Альберт Борисович повернул голову и, придя в себя, стал оглядывать сокамерников.

- Здравствуйте, - пробормотал, наконец, профессор.

- И вам того же, - сказал рыжий толстяк на дальней кровати.

- Привет, - дружественно поздоровался седой мужчина в темно-синем спортивном костюме.

- Я ученый, - выдавил из себя вторую фразу профессор.

- Хм, а за фто фзяли? – спросил третий сокамерник, крепкого телосложения, который сильно шепелявил.

- Пытаются привлечь за растраты, - уныло протянул Хаимович.

- Ооо… это нам знакомо, - кивнул толстяк.

- Да, да, не удивил, - подтвердил седой.

- Не фовзнавайся, главное, ни ф чем, - посоветовал шепелявый, - украл-то много?

Профессор пожал плечами:

- Я не крал…

- А ну так-то да, мы все берем на время, просто надолго, а потом забываем, - хмыкнул рыжий. По камере пошли смешки.

- Вы, уважаемый, если хорошо взяли, не пожалейте на адвоката, - седой кашлянул и посмотрел в глаза профессору, - у нас в России тот, кто украл тысячу рублей, получит пять лет, а кто десять миллионов – пять суток и условный срок… Если красть, то с запасом на хорошего адвоката.

- На себя и на того парня, - добавил толстяк.

Все трое опять загоготали. Было видно, что в целом они не слишком удручены своим положением. Видимо, каждый из них «взял с запасом».

- Ладно, давай отбой. Завтра опять допросы и кутерьма эта. Если меня адвокат отсюда не вытащит через неделю, набью его холеную рожу, - седой отвернулся к стенке.

- Тогда получите ефё фрок за фред фсдоровью.

- За дело можно.

Сокамерники с кряхтением устраивались спать. Альберт Борисович анализировал, что делать в сложившейся ситуации. Он мог потребовать телефонный звонок. Но вот кому звонить? Близких родственников у Хаимовича не было, надежных друзей тоже. На ум приходил только Андрей Кузнецов. «Раскрыть ему карты? Рассказать про домашнюю лабораторию? Показать бродягу? Попросить сделать инъекцию антивирусом?» - ученому казалось, что его мозг сейчас взорвется.

Неожиданно все прояснилось. Как иногда происходит в те моменты, когда напряженно думаешь над ответом, и он приходит сам собой.

«Пусть все идет, как идет, - решил профессор, – надо сосредоточиться на главном. О лаборатории и вирусе никто не должен знать. Никто. Если первый эксперимент провалится - не беда. Найду еще подопытного. Сейчас главное - выбраться отсюда. Откупиться, если надо. Необходимо довести дело до конца, остальное - мелочи, пыль, суета».

С этими мыслями ученый отключился. Спалось ему на удивление крепко. Разбудил профессора лязгающий звук ключей, отпирающих замок и голос охранника:

- Хаимович?! Подъем! Посетители.