На заре заражения

Альберт Борисович присел на корточки напротив тела и прижался лбом к камере, с сожалением думая о провале эксперимента. Хаимович забылся на какое-то мгновение и не заметил, как бродяга открыл глаза. В следующую секунду, яростно крикнув, мужчина кинулся на профессора. Ученый в страхе сжался в комок, не веря, что перегородка удержит этого разъяренного монстра. Раздался громкий глухой удар, брызнула кровь, бродяга ударился лицом и выбил себе несколько зубов, но, не замечая этого, со всей силы начал долбить руками по стенке.

Профессор сам не понял, как отскочил от камеры, попятился спиной, не заметил стул, запнулся, с размаху ударился затылком об пол и потерял сознание. Очнулся он минуты через три. Клетка еще удерживала взбесившегося бродягу, но тот бил по ней с такой злостью, надеясь добраться до своего мучителя, что казалось, еще чуть-чуть - и бокс разлетится. Хаимович пришел в себя, кинулся к аппарату с усыпляющим газом и нажал кнопку, но датчик показал, что газ на исходе и необходимо заменить баллон.

- Проклятье, - выругался Альберт Борисович и бросился к одному из шкафов.

Зараженный буйствовал с удвоенной силой. Профессор с ужасом заметил, что камера дала трещину, еще немного – и бродяга разломает «аквариум». Наконец, ученый заменил баллон и включил аппарат на полную мощность. Усыпляющий газ быстро наполнил камеру, но подопытный не унимался. Снотворное действовало на него слабее, чем на обычных людей.

Один вид зараженного уже вызывал ужас. Его лицо было разбито, кожа местами содрана, половина зубов выбита, глаза заплыли от гематом. Зрачки сильно расширились, а пристальный взгляд пронзал насквозь, как будто кто-то смотрел с того света.

Наконец, газ начал действовать, удары бродяги становились слабее, он упал на одно колено, но еще продолжал стучать. Профессор заметил, что зараженный бьет по камере здоровой и сломанной рукой. Было видно, что у него открытый перелом: кусок кости торчал наружу, кровь бежала из раны, но в состоянии шока мозг инфицированного блокировал сигналы боли. Хаимович решил убить бродягу, как только тот уснет. Руки ученого дрожали, все тело била нервная лихорадка - столько стрессов за несколько дней не прошли бесследно. Но где-то в глубине сознания Альберт Борисович чувствовал, что объект нужно сохранить для дальнейших исследований.

Когда зараженный замер, профессор решился. Одевшись в специальный защитный костюм, Хаимович зашел в камеру через буферную зону. Ученый надел на ноги бродяги кандалы и прикрепил их к полу. Посадив подопытного «на цепь», профессор немного успокоился. Теперь инфицированный был не так опасен, кандалы надежно удерживали его в углу камеры. Руки Фёдора Альберт Борисович оставил свободными, чтобы зараженный мог самостоятельно принимать пищу. Хотя сколько бродяга протянет в таком состоянии, ученый предсказать не мог.

Подойдя к компьютеру, Хаимович попытался восстановить картину заражения. На мониторе появилась первая точка графика - время инфицирования. «Новая звезда» принялась стремительно уничтожать вирус, которым профессор заразил Федю. Покончив с конкурентом, марсианско-земной мутант стал активно размножаться.

Альберт Борисович сравнил процесс заражения своего подопытного с зеками из лаборатории - все шло аналогично. Но вирус-мутант действовал быстрее чем «Красная звезда». Ученый заметил, что чуть больше чем через сутки организм бродяги изменился. Антитела перестали воспринимать мультивирус как угрозу. В первый день заражения иммунитет еще пытался сопротивляться, но затем как будто перестал замечать инородную форму жизни.

Неожиданно Хаимовича посетила смелая догадка. Он запустил тест сравнения ДНК подопытного до заражения и спустя двое суток. С Андреем они не догадались провести такой анализ, когда изучали действие марсианского вируса на заключенных. Когда компьютер закончил обработку и выдал результат, ученый понял, что его страшное предположение подтвердилось. «Новой звезде» каким-то образом удалось встроиться в ДНК человека, изменить его структуру, и теперь вирус стал одним целым с организмом. Более того, он мог управлять всеми процессами, контролировать иммунитет и сознание.

Теперь профессор был уверен, что существо, лежащее на полу камеры, уже не было человеком. Однако следовало разобраться во всех деталях, и Альберт Борисович продолжил исследование. Он обратил внимание, что температура тела подопытного сначала повысилась до 39 градусов, но на вторые сутки снизилась до 30.

- Подумать только, холодный как мертвец… - прошептал ученый, не веря своим глазам.

Двадцать минут назад, когда бродяга пытался разнести камеру, его температура опять подскочила до сорока градусов, а теперь он быстро остывал – датчики показывали уже тридцать семь.

- Видимо, в возбужденном состоянии температура повышается, а в спокойном понижается... очень интересно, - с азартом говорил сам с собой профессор.

Он структурировал весь процесс заражения и сделал новую запись: