На заре заражения

Альберт Борисович с силой заставил себя разлепить глаза. Сокамерники уже давно проснулись и обсуждали свои дела.

Молодой, судя по всему, недавно работающий охранник стоял, слегка приоткрыв дверь. Видимо, вырабатывая командный голос или одурев от власти над людьми, он говорил с заключенными громко и нагло:

- Я два раза повторять должен?!

- Надо и три повторишь, - спокойно сказал седой в спортивном костюме.

- Что? - оторопел охранник.

- То! Мы сегодня здесь - завтра там, а ты тут чахнуть всю жизнь будешь и неизвестно, кто еще на кого орать будет, когда мы отсюда выйдем.

В это время профессор встал с кровати, кивнул всем головой в знак приветствия и посмотрел на охранника:

- Мне выходить?

- Выходить, выходить, - уже тише и даже слегка обиженным тоном пробормотал надзиратель, - посетители к Вам…

Хаимович напрягся, вспоминая свои мысли минувшим вечером. Затем вышел из камеры и зашагал впереди охранника, скрестив руки за спиной.

В комнате для свиданий сидели все трое «людей Ха».

- Альберт Борисович! - Маша кинулась к профессору, когда он вошел.

Мужчина по-отечески обнял ее и подал руку парням.

- Как Вы? – спросил Ёся.

- Нормально... жду, что следователь скажет.

- Что мы можем для Вас сделать? – поинтересовался Андрей.

Профессор задумался и отвел взгляд в сторону:

- Я думаю, что все не так плохо, как кажется. Может, вечером уже буду дома. Хотя если есть хороший знакомый адвокат, лишним не будет…

- Конечно, мы об этом позаботимся, - деловито заверил Иосиф.

- Хотя есть еще кое-что… у меня же собака голодная, киньте ей что-нибудь съедобное через забор.

- Нет проблем, босс, - пообещал Кузнецов.

- Так, ну рассказывайте лучше, что нового на работе?

Они проболтали о делах минут двадцать. Затем вошел надзиратель и сказал, что время для встречи на сегодня истекло. Ребята ушли домой, а профессор вернулся в камеру.

Глава 32. Вечер трудного дня

Альберт Борисович покинул следственный изолятор только вечером третьего дня. Официального обвинения следователь так и не вынес, лишь взял подписку о невыезде. Добравшись до своего коттеджа, профессор увидел, что ворота заперты, следов взлома нет, и немного успокоился. Ученый очень боялся, что пока он находился в камере, полицейские провели обыск в доме. Додж, соскучившийся, но сытый бегал по территории. Увидев хозяина, пес пулей кинулся к нему, измарав всего передними лапами.

- Привет, привет, дружище. Как ты тут один? Скучал? Задержали меня маленько…

Так бы и сидеть Альберту Борисовичу в камере, дожидаясь суда, но следователь намекнул, что за профессора замолвили словечко очень влиятельные люди и попросили выпустить на свободу до официального приговора под подписку о невыезде. Это приятно удивило ученого, однако, в корне ничего не меняло. Перед тем, как отпустить Хаимовича, следователь прямым текстом сказал, что по закону Альберту Борисовичу светит пятнадцать лет лишения свободы за хищения в особо крупных размерах. Действительно, загородная лаборатория обошлась ученому недешево.

Следователь предложил сделку: профессор полностью признаётся во всех обвинениях и получает 5 лет лишения свободы, а через три года при хорошем поведении - условно-досрочное освобождение. Если согласиться, продать дом и вернуть оборудование, тем самым компенсировав убыток государству, то, возможно, получится еще смягчить приговор. Но Альберт Борисович понимал, что признавшись во всем, он поставит крест на карьере, и клеймо вора всегда будет преследовать его. А если отказаться сотрудничать со следствием, то его посадят, а оборудование все равно найдут и конфискуют. Мысли об этом замкнутом круге сдавливали голову Хаимовича как тиски.

Переступив порог, мужчина прислушался. «Тишина… неужели, бродяга уже мертв? Тогда придется изучать развитие вируса только по данным датчиков, а это такая скука», - мелькнуло в голове ученого.

Альберт Борисович обошел все комнаты, гараж и чердак, посмотрел, не спрятаны ли где микрокамеры. Хаимовичу теперь казалось, что за ним следят, паранойя становилось все сильнее. Наконец, убедившись, что «чужих» в доме не было и нет, мужчина открыл секретный люк.

Из подвала не доносилось ни звука. Альберт Борисович осторожно спустился по лестнице. На прозрачных стенах камеры подопытного были видны разводы крови. Из-за них профессор даже не сразу разглядел бродягу. Тот сидел в углу, облокотившись на стенку и опустив голову. Все лицо Фёдора было в крови, правая рука сломана и безжизненно свисала. Пол также был красным.

- Что тут случилось? Боже… видимо он обезумел и бился головой об стены, пытаясь вырваться, - ученому в первый раз вдруг стало действительно жалко своего подопытного. До этого момента он абстрагировался от мыслей, что ставит опыты на живом ни в чем не повинном человеке. Перед ним был как будто обычный лабораторный кролик.