На заре земли русской

В доме семьи киевского стольника было очень просторно и светло, несмотря на поздний час. Дома не было только Андрея, старшего брата. Из-за тонко светящейся лучины, воткнутой в искусно выпиленную подставку, на бревенчатых стенах дрожали чёрные тени, казавшиеся какими-то жуткими чудовищами. Свечи, прикреплённые к стенам весьма необычным способом, коптили под самым потолком.

– Помнишь ли, что я говорил тебе? – спросил Богдан, подходя к Димитрию, рассматривавшему необычное освещение.

– Некогда было думать, – Димитрий почему-то действительно совсем позабыл о том, что стольник Изяслава говорил ему намедни. Все его мысли были заняты другим. Встретившись с Ольгой, он вспомнил милую свою Светланку, и подумал о том, что не получала она никаких вестей от него, да и он от неё – тоже.

– Есть у меня план один, да не побоишься ли ты?

Богдан опустился на широкую скамью, переплёл пальцы замком, не оборачиваясь на Димитрия, уставился в окно.

– Ей-богу, нет! – горячо воскликнул Димитрий, заглядывая в лицо Богдана, которое, меж тем, не выражало ничего, что происходило у того в душе.

– Ну, коли так, слушай… Со дня на день послы из самого Царьграда будут. Верно, и Константин Великий приедет, без него никак. Изяслав, дело ясное, захочет перед ними всё в лучшем свете выставить. Ты как хороший ювелир можешь добиться положения…

Услышав столь лестный отзыв о себе, юноша слегка зарделся. И то приятно, что Богдан не гнушается его работы, что хоть он и выше него по положению, но ничего против не имеет.

– Как это сделать, ты уж сам придумай, тут я не советчик, – тем временем продолжал Богдан, – а потом, как в доверие к князю войдёшь, спрашивай у него, что надобно тебе.

Богдан замолчал, и задумался Димитрий над предложением его. Если бы только этот план был столь же прост в исполнении, как на словах-то казалось… Известно было, что Изяслав падок на всякого рода драгоценности, потому от услуг золотых дел мастера не откажется, но попасть к нему и поговорить с ним лично было бы не так-то просто.

Тем временем дело близилось за полночь, и Димитрий, несмотря на оказанное ему гостеприимство, не собирался оставаться в чужом доме на ночь. Необычное знакомство с младшей сестрой Богдана Ольгой – Олюшкой, как сам брат ласково обращался к ней – напомнило ему о его ладушке, Светланке, и взгрустнулось ему немного. Когда Ольга, попрощавшись с ним, троекратно поцеловалась с братом и ушла в свою светлицу, он тоже засобирался домой, и так ведь поздно было.

– А коли и не получится? – спросил Димитрий уже у порога, обменявшись рукопожатием с Богданом.

– Не должно, – усмехнулся стольник Изяслава. – Ну, коли не хочешь оставаться – бывай, береги себя.

Ничего не ответил Димитрий, лишь кивнул в знак прощания и поклонился у дверей. Идея завоевать доверие князя Киевского казалась ему безумной и невыполнимой, но попробовать стоило, ведь это и единственною возможностью было.

Когда он наконец добрался до дома ювелира, метель поутихла, и выпавший за ночь снег искрился серебристыми звёздочками, стелился под ногами мягким пуховым одеялом. У самых дверей Димитрий едва не столкнулся с Васильком – тот тоже ещё не спал и отчего-то выглядел весьма раздражённым.

– Здравствуй, – негромко окликнул его Димитрий, заходя в горницу и нагибаясь под низкой притолокой. Яркие синие глаза сердито сверкнули на него из-под тёмных бровей, сведённых к тонкой переносице.

– Здравствуй, ежели хочешь, – с каким-то вызовом в голосе ответил Василько, отталкивая Димитрия и проходя в горницу вперёд него. Когда оба они оказались в сенях, Василько неожиданно остановился и, схватив Димитрия за воротник, наклонился к нему совсем близко и зло прошептал:

– Чем меньше ты будешь совать свой длинный нос, куда тебя не просят, тем дольше проживёшь!

– Так это был ты! – таким же быстрым, горячим шёпотом промолвил Димитрий с удивлением и вырвал рукав из длинных, по-женски изящных пальцев Василька. Конечно, ему показался знакомым голос, да только что лица среди вьюги он не разглядел. – Не нуждаюсь я в твоих советах! Бога не боишься, нет у тебя ни чести, ни совести!

– Да наплевать! Тебе-то какое дело с того? – насмешливо протянул молодой дружинник, облокачиваясь на деревянную стену и глядя на Димитрия с презрением. Хоть юноша и был ростом выше его, ему показалось, что Василько глядит на него свысока. Ничего не ответив, он развернулся и ушёл в отведённую ему горницу. На душе остался неприятный осадок, и оставшуюся ночь Димитрий не сомкнул глаз – не выходила из головы недавняя стычка с нахальным киевлянином, когда тот оскорбил его и мало того – приставил клинок к горлу. До утра юноша думал о разговоре с Богданом и пытался сообразить, как бы можно было совершить затеянное.