На заре земли русской

Несмотря на столь поздний час, Мстислав не спал. В горнице горели свечи, он изучал какую-то грамоту, свиток, исписанный с обеих сторон. При появлении Димитрия в сопровождении стражи поднялся, неторопливо подошёл, заложив руки за спину.

– Явился, – промолвил Мстислав, пристально разглядывая юношу. тот опустил голову под его тяжёлым, неприязненным взглядом. – И давно ты здесь?

– Сим утром приехал, – тихо ответил Димитрий. – И завтрешним обратно хотел.

– Обратно?

Мстислав усмехнулся. Что-то неприятное, холодное, ироничное было в его смехе, и юноша сразу понял, что обратно ему так просто не воротиться. Краем глаза он успел заметить ворох пожелтевших, потрёпанных свитков на столе у князя – то были те самые письма. Так близко, кажется, подойди да возьми…

– Всеслав давал тебе поручения? – холодно спросил Мстислав, глядя в глаза Димитрию. Тот почувствовал, что бледнеет.

– Нет, – соврал он. Голос предательски дрогнул.

– Лжёшь!

Мстислав с размаху ударил его по лицу. Едва устояв на ногах, Димитрий прижал ладонь к пылающей щеке.

– Давал или нет?!

– Нет, – проговорил он ещё тише. Вторая пощёчина обожгла лицо.

– Не умеешь лгать, – хмыкнул Мстислав. – Небось велел отцовы грамоты привезти… Отвечай!

– Верно, – едва слышно прошептал юноша, опустив глаза. Вот, даже тут не сумел. Чего испугался, спрашивается… Досадуя на сложившееся положение и на себя, он молчал, разглядывая деревянный пол.

В горницу вошла девушка с чистым рушником и кувшином в руках. Ненадолго остановившись в дверях, поклонилась князю, ожидая позволения войти.

– Оставь здесь, – бросил ей Мстислав.

Больше он не обращал на неё внимания и потому не заметил, что, поставив кувшин на стол, она осталась, спрятавшись за спиной у широкоплечего слуги.

– В погребе его заприте, – велел князь, махнув рукой в сторону Димитрия. – Не до него…

Один из стражников, грубо развернув Димитрия к двери, толкнул его в спину. Убежать не было возможности, и ему пришлось покориться. Выходя из горницы, он на какое-то мгновение встретился взглядом с девушкой; заметив это, она тут же опустила глаза и неслышно выскользнула из дверей.

Лестница, ведущая в погреб, была очень крутой и очень скользкой, да к тому же немного шаталась. Не заметив в темноте последнюю ступеньку и споткнувшись на ней, Димитрий упал, а когда попытался подняться, левая нога не послушалась, и он, сжав зубы от боли, снова рухнул на землю. Перед глазами поплыли золотистые круги. Кто-то из сопровождавших подтащил его к столбу, поддерживавшему потолок. Руки сзади стянула верёвка. Убедившись, что пленник не сможет уйти, слуги Мстислава поднялись по лестнице и заперли дверь. Один из них, Демьян, остался у погреба.

Спустя некоторое время в ночной тишине раздались лёгкие шаги. Демьян, уже почти задремавший, вскочил, вцепился в рукоять ножа, но из темноты неожиданно появилась девушка, что пряталась за его спиной в княжеских покоях.

– Неждана, – узнал её стражник, улыбнувшись. Девушка не ответила на его приветствие.

– Пропусти меня, – хмуро велела она, отведя в сторону руку со свечой. Демьян качнул головой – нельзя, мол.

– Пропусти, – повторила Неждана строго. – Ты же знаешь, я его не выведу.

– Смотри мне, – буркнул Демьян, повернув ключ в замке и отойдя от двери. Неждана нырнула под его рукой и начала аккуратно спускаться, подсвечивая себе путь.

Димитрию показалось, что дверь тихонько скрипнула, и на расшатанной лестнице послышался шелест шагов и одежды. В тёмном погребе тусклый свет дрожащей свечи неожиданно резко ударил в глаза. Юноша непроизвольно дёрнулся, попытавшись закрыть лицо от этого света, но не удалось. Он задел головой какую-то доску, расположенную особенно низко, и поморщился от резкой боли.

– Тихо, – послышался чей-то незнакомый голос. Юноша присмотрелся и увидел, что подле него на колени опустилась девушка – та самая, которая вошла в горницу в разгар ссоры с Мстиславом. В одной руке у неё была свеча; на пол, устланный соломой, она поставила плошку, чем-то наполненную. Минуту-другую они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец Неждана смущённо отвела взор, поставила на пол свечу, убедившись, что положение её устойчиво, подняла принесённую плошку и поднесла её к губам Димитрия.

– Пей, – так же шёпотом велела девушка и слегка наклонила посуду. С трудом подавшись вперёд, он сделал несколько глотков. Вода немного пролилась и намочила подбородок и рубаху. Девушка осторожно вытерла лицо юноши.

– Я развяжу руки, – продолжала она. – Не сбежишь?

Он покачал головой. Бежать было некуда, да и незачем – вывихнутая нога слушалась плохо, при всём желании ему бы не удалось уйти далеко. Неждана какое-то время молча возилась с туго затянутыми узлами, пока наконец верёвка не скользнула на пол, и Димитрий, облегчённо вздохнув, потёр запястья.

– Тебя как звать? – спросила девушка, взяв его руки в свои и пристально рассматривая. – Перевязать надо, гляди, растёр всё…

– Светорад, – ответил юноша. В горле пересохло, и голос показался каким-то осипшим. – Димитрий во Христе.