На заре земли русской

А оставшуюся часть сна он помнил плохо. Помнил только, что у Нежданы глаза карие, как земля, как крепкий настой из трав, а руки тёплые, как у матери его. И мать он тоже видел во сне – молодую, ясноглазую, с доброй, немного печальной улыбкой и длинной светлой косой. Она стояла посередь пшеничного поля с небольшим снопом колосьев в руках, а Димитрий шёл к ней и никак не мог дойти. Она улыбалась, махала, звала его, но расстояние меж ними не сокращалось, и Димитрий тогда побежал. Ноги путались в высокой траве, по дороге он нарвал немного полевых цветов, а потом, когда наконец добрался до неё, снова узнал черты едва знакомой девушки в родном лице.

Уговор любви дороже

Утром его снова привели к Мстиславу. Давешний разговор повторился, но снова не принёс никаких результатов. И кажется, Димитрий уже во всём сознался, да только Мстислав отчего-то был уверен, что тот упорно скрывает, на что нужны Всеславу письма. Юноша и сам о том не ведал, и, возможно, в конце концов сказал бы, но Мстислав не мог от него добиться толковых ответов.

Мстиславу нравилась власть. С отъездом отца он стал полноправным князем в Полоцке, его боялись, его слушались с полуслова, его приказы исполняли. Но не секретом для него было, что люди ждут Всеслава, верят, что он может вернуться, и тогда снова воцарится покой на северной земле. Мстислав этого ждал и боялся. Он знал, что его войско не сможет стоять против войска Всеслава. Многие перейдут на его сторону, и никакими силами нельзя будет заставить их подчиниться. Мстислав помнил, что ни одна битва, кроме Новгородской, не обернулась полоцкому князю поражением, страх брал его, тревога завладевала сердцем, не хотелось отдавать княжение, пусть даже удельное.

Парень, стоявший перед ним, тоже был из тех, кто верен Всеславу, мало того, Мстислав помнил, что он к нему очень близок. Власть, которая была дана Мстиславу в неограниченном количестве, позволяла ему сделать с этим мальчишкой всё, что угодно, и он чувствовал, что руки развязаны. Он мог бросить его в темницу, поставить на колени, пригрозить смертью, но говорить он его заставить не мог. И даже когда этот парень медленно сполз по стене на пол почти без памяти от боли, Мстислав, с огромным трудом сдерживаясь от того, чтобы ударить его ещё раз, кликнул стражу и велел увести его.

Димитрий пришёл в себя в погребе. К его голове кто-то прикладывал смоченную в холодной воде ткань. Перед глазами всё расплывалось, в висках стучало, он хотел приподняться, но сил не было. Кто-то осторожно приподнял его голову, подал воды.

– Неждана, – прошептал он, с трудом улыбнувшись.

– Молчи! – девушка слегка коснулась ладонью его губ, стёрла кровь с его лица. – И зачем ты споришь с князем? От него не жди добра, а он тебя ещё и за эти письма отцовы невзлюбил, погубит тебя твоё сердце, всем открытое! Нет у тебя хитрости, а без неё не проживёшь. Когда и солгать не грех бывает…

– Я не люблю лжи, – нахмурился Димитрий.

– Я тоже, – промолвила Неждана задумчиво. – Но иначе нельзя… Пора такая, никому нельзя довериться… Но тебе я верю, – вдруг добавила она, встретившись с юношей глазами. Тёплый, усталый взгляд синих глаз его словно обжёг её. – Ты честный, смелый…

Она помогла ему сесть. Прислонившись спиной к стене, он прикрыл глаза. Осторожно, словно боясь причинить боль, Неждана коснулась своей рукой руки Димитрия, и тот слегка сжал её ладонь.

– Не надо, – тихо сказал он, не открывая глаз. – Был бы смелый, уже б в Киеве был три дня как.

– Ты из Киева?

– Я здешний, – вздохнул он. – А с того дня, как Изяслав с Всеславом повздорил, переменилось всё.

– Где же теперь Всеслав? – спросила Неждана. Ей было известно об этой усобице, только всех подробностей она не знала. Да и не могла знать.

– В столице, – сказал Димитрий. – Ты слышала, что я от него… с поручением…

– Что ж теперь?

– Ничего, – раздосадованно махнул рукой он. – Коли удастся воротиться, и то ладно.

Неждана примолкла, обхватила руками колени, потушила свечу. В погребе стало темно, очертания окружающих предметов тут же потонули в темноте. Димитрий не видел Неждану, но слышал её тихое, размеренное дыхание где-то совсем близко. Тишина стояла такая, что ему казалось, он может услышать даже стук собственного сердца.

– Неждана, – окликнул её Димитрий. Голос дрогнул, сердце забилось быстрее.

– Что?

– Поцелуй меня, – попросил он шёпотом.

– Чего? – с каким-то испугом спросила она.

– Поцелуй меня, – повторил он. – Пожалуйста.

В темноте, где-то совсем рядом, послышался шорох. Прохладные губы девушки едва ощутимо коснулись его щеки. Димитрий не ответил на её поцелуй, лишь глубоко вздохнул, прижав к щеке ладонь. Неждана поспешно встала, поднялась по лестнице. Дверь наверху скрипнула, пропуская её.

– Не ходи ты к нему, – стоявший на страже Демьян поймал Неждану за рукав, когда она выходила. Она прислонилась спиной к бревенчатой стене погреба и вздохнула. – Что ты нашла в нём? Всё одно, когда уедет, забудет тебя.

– А коли не забудет? – с некоторым вызовом спросила девушка.