На заре земли русской

– Я скучать по тебе буду, – девушка чуть покраснела, смущённо опустила ресницы. Юноша, протянув руку, коснулся её подбородка. Она подняла голову, снова взглянула на него, и какая-то неуловимая печаль проскользнула в глазах её. Димитрий наклонился к ней, притянув к себе, и осторожно коснулся губами её губ. Неждана не оттолкнула его, не отвернулась. Димитрий почувствовал прикосновение её тёплых ладоней. Она крепче прижалась к нему, боясь, что если сейчас отпустит его, то потеряет навсегда, но время не ждало. Скоро проснутся все остальные, и тогда уж никакие уговоры не помогут.

Когда она отстранилась, в глазах её стояли слёзы.

– Иди, – прошептала она, сжав руку Димитрия напоследок. – Береги себя.

– Ты тоже. Я вернусь к тебе… когда-либо.

– Не нужно, – покачала головой Неждана. Слеза сползла с её светлых ресниц, скользнула по щеке, растаяла на губах. – Тебе нельзя сюда. Только не забывай меня.

– Не забуду, – пообещал Димитрий, ласково проведя рукой по её волосам. Уткнувшись в его плечо, Неждана всхлипнула. Он прижал её к себе и почувствовал, как её плечи вздрагивают. Солнце вставало, и снег слегка искрился под первыми лучами. И вдруг юноша вспомнил об украшении, которое хотел отдать Светланке, да так и не отдал. Мелкие вещицы у него хранились по привычке под широкой заплаткой – такой тайничок, о котором никто, кроме самого хозяина, не догадывался. Вот и сейчас, опустив руку в этот тайничок, он отыскал колечко и осторожно надел его на палец девушке.

– Зачем ты? – изумлённо спросила она, любуясь, как серебро сверкнуло на солнце.

– Это тебе на память, – ответил Димитрий и быстро огляделся. – Ну, пора.

– Ступай с Богом, – повторила Неждана, стирая слёзы. Тонкие губы её тронула лёгкая, немного грустная улыбка.

Когда утром Мстислав хватился Димитрия, тот был уже далеко.

Ведунья

Злате с вечера нездоровилось. Ни травяной настой с мёдом, ни холодная повязка на ночь не помогли. Её бросало то в жар, то в холод, Красимира пыталась уложить её спать, но девушка отказалась, сказав, что пройдёт, и села за прялку. За неспешной, однообразной работой плохое самочувствие отступало на задний план, а дел было много. Злата очень любила прясть, её этому научила мать, как и многому другому. Девушка помнила, что за работой мать пела, и нередко напевала сама, но голос у неё был не больно хорош. Да и работа в тот день не выходила: лён путался, кое-где уже спрядённое расходилось, и Злата, совершенно расстроенная, чуть не расплакалась.

– Желана, спой ты, – попросила она наконец. Желана была точно соловей: сама маленькая, юркая, неприметная, а голосок у неё был что надо, высокий, тоненький, звонкий, словно ручеёк. Хрустальной речкой разлилась песня Желаны, тронула сердце, полетела в небеса. Девушки, занятые лёгкой работой, вскоре подхватили. Злата, задумчиво перекладывая нити, вспоминала о своём детстве. Добрые, светлые воспоминания согревали душу девушки.

Не дожидаясь позволения, к князю вошли двое дружинников, Добронег и Радислав. За их широкими плечами пряталась маленькая, сухонькая старушка в чёрном расшитом платке и в каких-то лохмотьях. Всеслав поднялся навстречу пришедшим. Без предисловий Радислав молвил:

– Нашли у городских ворот, – с этими словами он махнул рукой в сторону старухи, а та вздрогнула, будто её ударили. – Ни слова не добились, а вроде в своём уме. Ведунья, говорит, и всё на том.

– Ведунья? – переспросил Всеслав. Креста на шее старухи не было, видать, она была из тех, кто прежних верований не оставил. К витому поясу, охватывающему её широкое платье неясного цвета, были привязаны разные коренья, сухие веточки, травы. Как только она вошла, в горнице слегка запахло лесом.

– Что у городских ворот делала?

– А в город пришла, – голос старухи был надтреснутым, неприятным, как будто неживым. – Коли понадоблюсь кому…

– Проверить бы, княже, – встрял в разговор Добронег. – Мало ли, что она наговорит…

– Проверим, – согласился Всеслав, вспомнив, что за помощью в этом деле можно обратиться к Злате: ей всякие травы и снадобья известны, старой ведунье обмануть её не удастся, а несведущим воинам она может наговорить всё, что угодно. – Проведи её в девичью, Радислав, да передай Злате, пускай потолкует с ней. Коли лжёт… – князь не договорил, махнув рукой. Радислав и Добронег подчинились, старуха засеменила вслед. Всеслав вскоре догнал их.

– Сами бы справились, – в голосе Радислава послышалось некоторое удивление. Всеслав ничего не ответил, но и обратно не ушёл.

В девичью их, конечно, не пустили. Спустя некоторое время дверь приоткрылась, и на порог вышла Желана. На ней была длинная серая рубаха, подхваченная алым пояском, отчего девушка казалась ещё более похожа на лесную птичку. Добронег подмигнул ей в знак приветствия, и она, смутившись, едва заметно улыбнулась ему в ответ и опустила голову.

– Зачем пришли?

Радислав передал девушке всё, о чём говорили накануне, и попросил позвать Злату, чтоб та могла поговорить со странной гостьей. Желана только грустно вздохнула и покачала головой: