Nabat_1

«Россичи! Почти сто лет жиды и масоны вместе с иновер­цами истребляют нас непрерывно. Они втянули нас в пер­вую мировую войну, они свергли законного царя, помазанника Божьего, истребили цвет российской нации, они прятались за наши спины в Отечественную, а пока наши деды защищали Родину, заняли теплые места. Они разворовыва­ли наши богатства, пока наши отцы отстраивали страну. Как когда-то Ленина, они привели к власти Брежнева и Ельцина, чтобы за спинами этих пьяниц продолжать свое черное дело — грабить нас. Вы у станков и в поле, а они осмеивают ваш труд и спаивают вас. Везде засилье жидов, па всех узловых местах. Россичи! Не миритесь с этим, бейте их везде до пос­леднего гада! Матери России криком боли взывают к вам!»

Вот такая уха. Без подписи. Не удалось задержать пока ни одного агитатора. «Милиция нравов» сбилась с ног, а резуль­татов ноль. Подключились все управления разведки — и ни одной зацепки. Две недели назад Судских велел усилить на­блюдение за отрядами «юных христиан», но ведь те не стро­ем ходят с утра до вечера, а с вечера до утра живут по своим квартирам. Бехтеренко проверил, нет ли совпадения с места­ми, где вывешивают листовки и живут юнохристианцы. Опять ничего. Патрульные машины мотались по столице, месили мартовский жидкий снег и грязь, а листовки сыпа­лись и сыпались на Москву. Докучали и стихийные митин­ги. Брали завзятых горлопанов, но что докажешь слесарю, по какой статье судить его, если он с начала года не получает зарплату и паек, звереет при слове «еврей», а сотрудник ми­лиции сочувствует ему, сам едва сводя концы с концами. Нет тут стихийности, понимал Судских, есть планомерная рабо­та, направляющая взрыв масс на удобную мишень.

«А на дворе не девятьсот пятый год, на неграмотный люд не спишешь. Двадцать одна держава выразила протест Рос­сии, грозятся отказать в кредитах», — размышлял Судских.

У «зебры» водитель притормозил, пропуская пешеходов. Судских отвлекся от бумаг, выглянул в окно. В толпе у киос­ков что-то происходило.

— Обожди, — открыл дверцу Судских. — Паркуйся и жди меня.

На площадке между магазином и рядом киосков в тесном кругу кого-то избивали. У магазина стоял «газик» «милиции нравов». Придерживая полы пальто, Судских протиснулся к центру круга.

— Прекратить! Вы что, озверели?

— О, барин пожаловал! — осклабился один из бивших, красномордый ухарь. В толпе заворчали, но бить лежачего прекратили.

— Патрульный! — зычно крикнул Судских.

— Шел бы ты! — зло дохнули Судских в ухо, сжали его.

Судских вывернулся из тисков, достал пистолет и паль­нул в воздух. Толпа ослабила нажим, подалась назад. Из ми­лицейского «газика» выскочило сразу четверо патрульных с короткоствольными автоматами. Стало совсем просторно, а водитель Судских подал «Волгу» прямо к палаткам, напере­рез милиционерам, и вышел сам, убедительно выставив та­кой же автомат из-под локтя. Защитная форма-комбинезон спецназа отрезвила милиционеров.

Теперь Судских смог разглядеть лежащего на земле. К тем­ной бородке от уха пролегла красная нитка свежей крови. Человек лежал ничком. Судских поискал глазами красномор­дого ухаря, который сделал последний удар ногой. Тот, не прячась, стоял поодаль, держался спокойно и даже заинтере­сованно созерцал происходящее.

Милиционеры, взяв в сторону от водителя Судских, при­близились, явно не понимая, что делать. Трое рядовых, за- мухрыжистых, и ефрейтор с узким лисьим лицом.

— Вызвать «скорую помощь», а этого взять, — Судских указал пальцем в красномордого.

— Кто будем? — поинтересовался ефрейтор, не выказав прыти.

— Выполняй, сопляк! — процедил Судских, но услыша­ли все. Никто не сдвинулся с места, лежащий не шелохнулся, красномордый засунул руки в карманы куртки.

— Да его самого арестовать надо! — крикнул кто-то из-за спины красномордого. — Приказчик нашелся!

— На черной «Волге» фраер! Такие и губят Рассею! — откликнулась толпа, оживилась.

— Предъявите документы! — сообразил наконец ефрей­тор, навел автомат на Судских.

Не думая о последствиях, Судских от бедра дважды паль­нул в ноги ефрейтора, тот, скривившись от боли, передернул затвор, и третий выстрел Судских пришелся ему в живот. Пока ефрейтор оседал на истоптанный снег, в толпе произош­ло смещение. Судских заметил красномордого, который мет­нулся к оторопевшему милиционеру и выхватил у него автомат. Не мешкая, Судских выстрелил в красномордого. Водитель, действуя по собственному усмотрению, отнял ав­томат у ближнего милиционера, сделал подсечку другому и дал очередь в воздух из своего автомата:

— Ложись, суки! Все лицом вниз!

Не успевшая разбежаться толпа разом превратилась в пер­соналии, и каждая по-своему, но поспешно исполнила при­каз. Кто закрыв голову руками, кто, наоборот, подложив руки под лицо, кто запрятав ее в воротник, лишь красномордый припал на колено, держась рукой за плечо. Стоять остался один рядовой милиционер без оружия, торчал пугливым сус­ликом, посвистывая неожиданной соплей.