Набег

Яркие желто-красные языки пламени облизывали стены, лавку, приступку у двери, смыкались на потол-ке, выплескивая клубы черного ядовитого дыма.

Марго задыхалась, не понимая, снится ей все это или нет, и не знала как проснуться. Смотрела на всполохи, выползающие из-под огненной головы факела, вскрикивала от ударов, кашляла.

— Брось ее, Эрик! Идем! — Тот, что поджигал сте-ны, взмахнул факелом, распахнул дверь.

Огонь радостно захрустел, потянулся к выходу, разросся, заполняя собой весь дом. Марго стало жар-ко и страшно. Стоящий над ней воин перестал смеять-ся, размахнулся чашей. Большое и плоское дно чаши полетело в лицо девочке.

Она не почувствовала удара, просто вдруг стало темно...

А когда она очнулась, вокруг было светло и свежо. На щеки крапал мелкий дождик, в сером небе плава-ли чайки. Пол под Марго тоже плавал. Бок и спина болели. И еще першило в горле, как будто она нады-шалась дыма. Ничего не понимая, Марго села, огля-делась.

Рядом с ней сидели и лежали люди. Очень много людей. Все они были молчаливые, грязные и избитые. Некоторые стонали. У женщины с седыми волосами, которая упиралась плечом в колени Марго, на затыл-ке запеклась кровь, а порванная на спине рубашка об-нажала бугорки позвоночника в красных ссадинах.

Из-за тесноты Марго не видела, где она находит-ся. Попыталась подняться, но что-то удерживало ее руки за спиной, мешая встать.

— Не надо, — хрипло сказал мужской голос поза-ди Марго.

Она опустилась обратно, повернулась.

Позади нее сидел высокий и тощий монах. Марго узнала его — Симон. Толстая веревка, обматывающая ноги Симона, тянулась к его запястьям, охватывала их и поднималась к горлу, стягивая его жесткой пет-лей. От петли она ползла дальше, к Марго, обвивала ее связанные за спиной руки. Затем, пролезая под локтями, оплетала такой же, как у Симона, петлей шею женщины с седыми волосами. Поначалу Марго не заметила ее из-за растрепанных волос женщины,

Не двигайся, иначе петля затянется, — сказал Симон.

У него были очень грустные глаза.

— Это — сон? — спросила Марго.

Симон печально улыбнулся. На его нижней губе вздувался багровый синяк, наплывал на щеку. Обри-тая голова монаха казалась серой от пепла.

— Нет, девочка. Это — люди Клака.

Марго вспомнила: «Клак — властитель Фризии, бывший датский конунг, изгнанный Хориком из Да-нии». О нем очень часто говорили с раненым викин-гом Ансгарий и Ардагар. Боялись, что он нападет на

город...

«Не зря боялись...» — Марго выпрямилась и вытя-нула шею, желая за спинами сидящих людей увидеть загадочного Клака. Но людей было слишком много, а Марго была слишком маленькой. Лишь один раз из-го-за макушки седой женщины она увидела плечи и го-лову какого-то незнакомого человека. Его волосы на висках были заплетены в косички, похожие на косич-ки Бьерна, а переносицу рассекал шрам, делая ее тол-стой и некрасивой. Голова человека проплыла, качну-лась вместе с полом под Марго и скрылась из виду за спинами пленников.

— Почему все качается? — спросила Марго у Симона.

Синяки на ее боках болели, но отец нередко бивал ее гораздо сильнее, и Марго привыкла к боли. Страха тоже не было. Она понимала, что должна бояться, но почему-то не боялась, будто все происходило вовсе не с ней. Может быть, все-таки это был сон, и Симон оставался частью этого сна. ?

— Мы на корабле фризов, — сказал монах.

Пожевал губами, нащупывая синяк и опухоль во-круг него, потом облизнул его языком, предупредил:

— Сиди тихо.

Марго постаралась — замолчала, даже закрыла глаза, ожидая, когда придет страх или закончится сон. Но ни того ни другого не случилось. Женщина с седыми волосами застонала и принялась заваливаться на бок. Она придавила ноги Марго. Кто-то из сидящих рядом с женщиной пленников подпер ее плечом. Марго согнула ноги, выудила ступни из-под седовласой, пошевелила пальцами. Пальцы были це-лы — двигались.

Симон что-то бормотал. Должно быть, молитву.

— Мне приснился пожар, — прошептала Марго.

Монах прервал моление.

— Тебе не снилось. — Он вздохнул, кадык на его тощей шее проехался вверх-вниз, сдвигая складки ко-жи. — Фризы напали на нас очень рано. Они подожг-ли монастырь. Именем Господа многие из братьев взя-лись за оружие, не во спасение своих жизней, а во спасение святых икон и книг...

Марго понравилось, как он это сказал. «Во спасе-ние святых икон... » Красиво...

— Отец Ансгарий с братом Матфеем, поддавшись на наши уговоры, вынесли тайным ходом все священ-ные вещи, дабы язычники, отрекшиеся от Господа на-шего, Иисуса, не осквернили их...

Неизвестно почему Марго подумала о празднике, к которому так долго готовились монахи и люди в го-роде, и о куске голубой ткани, который ей собирался подарить отец Ансгарий. Она разрезала бы кусок на-двое и половину отослала бы матери. Мать обрадова-лась бы, поняв, что Марго живет в достатке и уже вполне взрослая,чтоб делать подарки. Но теперь...

— Мама? — прошептала Марго. Ей вдруг стало очень трудно дышать, а в груди появилась огромная тяжесть, словно кто-то бросил туда большой камень.

Симон принял ее возглас за вопрос. Потупился, вновь облизнул синяк на губе, забубнил: