Набег

— Позови Бьерна! — прорвались сквозь дрему сло-ва светловолосого воина, и она успела удивиться — за-чем нужно звать Бьерна? — а затем утонула в темно-те, пахнущей свежими стружками...

Когда она проснулась, то увидела Бьерна. Викинг сидел рядом с ней на палубе и глядел куда-то вдаль, точно так же, как делал это в Гаммабурге. Голова у Марго больше не болела, но все-таки оставалась тяже-лой, словно кто-то напихал в нее речного песка. Мар-го потихоньку села, ощущая, как песок, перекатыва-ясь, шелестит в ее мозгу, потерла шею. Кровь седой женщины засохла на ее шее, превратившись в стяги-вающую кожу корку. Под пальцами Марго она стала сворачиваться катышками, сыпаться на рубашку.

Марго не знала, что сказать викингу, да и надо ли что-нибудь говорить. Он заговорил сам.

— Я заплатил за тебя Сигурду, — сказал он.— И Ардагару. Ты свободна.

— Хорошо.

У Марго пересохло в горле, сухость мешала гово-рить.

Бьерн отвязал от пояса небольшой кожаный ме-шочек, бросил на палубу перед девочкой. Мешочек звякнул.

— Возьми, — сказал Бьерн.

Марго потянулась к мешочку. Ее пальцы дрожа-ли, не желая развязывать горловину. Из складок меж завязок горловины выглянул бок серебряной монеты.

— Это мне? — спросила Марго.

Викинг молча поднялся. Все-таки он был очень большим. И красивым. Но теперь Марго точно знала, что для нее есть лишь один Бог. Тот, который пода-рил ей веру, позволил стать сильнее, чем все господа, графы, короли и ярлы.

Викинг дал ей свободу среди людей, Бог — свобо-ду внутри себя. Последнюю не мог отобрать никакой плен...

— Хочешь пойти с нами? Мы идем в земли обод-ритов, к отцу Иствелла, — произнес викинг. Помол-чав, добавил: — От Гаммабурга теперь мало что оста-лось...

Марго покачала головой. Положила мешочек за пазуху, встала, держась рукой за борт. У нее на душе было светло и чисто. Над простором притихшего мо-ря кружились чайки, меж камней на спокойной воде застыли корабли данов. Возле некоторых суетились люди, ползали по бортам, стучали топорами — что-то залатывали.

Недалеко от Марго и Бьерна стоял светловолосый мальчишка-воин. Облокотившись на борт, щурился на поднимающееся солнце. Ветер трепал его длинные во-лосы. На палубе, меж гребных сундуков, вповалку спали викинги. Марго поискала среди них Сигурда, но увидела лишь того ободрита, который говорил с ней прошлым днем.

— Это его зовут Иствелл? — вспомнила она.

Бьерн кивнул. Повторил:

— Он собирается в свои родовые земли на свадьбу младшей сестры. Просил нас быть гостями на празд-нике. Тебе там будет хорошо. Может, найдешь новый дом.

Он пытался ей помочь. Это было приятно. Но Мар-го не нуждалась в помощи.

— Я вернусь в монастырь, — сказала Марго.

Бьерн пожал плечами:

— Ты можешь узнать худшее о своих родичах.

Марго понимала. Ее тело ныло, голова казалась не-вероятно тяжелой, но она улыбнулась.

— Я вернусь в монастырь, — повторила она. Поко-силась на викинга, дотронулась рукой до своей гру-ди. — Теперь мне нечего бояться. Мой Бог всегда бу-дет со мной. И мне всегда будет, кого любить...

11.Рассвет

Отец Шулиги вовсе не был кнезом, как хваста-лась ободритка, но в землях меж рекой и морем его уважали, как кнеза. Старый Ист сделал в своей жиз-ни все, что мог сделать здоровый, крепкий, полный сил мужчина. Он имел трех жен, семерых детей, из которых трое были мальчиками, двух внуков — то-же мальчиков, большой дом, двух коров, овец, не-сколько лошадей, надел пахотной земли, в пять со-тен шагов шириной и восемь длиной, и много рабов. Его вторая жена ткала самые красивые узоры на всем побережье, его сыновья умели работать и защищать свою землю, а самый старший женился на женщине из данов и обосновался в пограничных землях, по-лучив за женой хорошую усадьбу на берегу озера. Две дочери Иста вышли замуж за богатых людей, и рыжая Сата тоже готовилась к свадьбе. Старший сын Иста сговорил ее своему соседу, могущественному бонду из данов. Бонд дважды приезжал к Исту, смот-рел на будущую жену, оговаривал ее приданое. Он показался Исту достойным человеком — вдумчивым, рассудительным, хозяйственным. Он должен был стать Сате хорошим мужем...

Из всех детей Иста не повезло только Шулиге. Мать Шулиги, тихая, маленькая женщина с сухоньким ли-цом и седыми волосами, узнав о судьбе дочери, слегла. Гюда взялась присматривать за ней — подносила пи-тье, меняла влажную тряпицу на горячем лбу, корми-ла, чуть ли не насильно всовывая ложку меж сомкну-тых губ женщины.

В деревне ободритов княжна осмелела, Айша стала замечать в ней все больше прежней Гюды — заносчи-вой, властной, упрямой. Средний сын Иста загляды-вался на похорошевшую княжну, норовил лиший раз перекинуться с ней словечком. Та улыбалась, красне-ла. Вряд ли сын Иста нравился ей, но внимание льсти-ло. Рыжая Сата тоже прилипла к княжне — ходила за ней тенью, донимала разговорами о близящейся свадь-бе. К Айше девчонка относилась с опаской. А берсер-ком откровенно восхищалась.