Набег

— Все в руках Господа, дитя. Будем молиться...

— Мама! — Марго приподнялась, завертела голо-вой, ища родное лицо. Камень стал льдом, принялся прожигать ее изнутри холодом. Перед глазами Марго поплыли чужие, изможденные лики, испуганные или безразличные глаза, кровь, ссадины, синяки, доски корабельного борта, плотно пригнанные друг к другу вода за бортом, какие-то далекие серые камни...

Над головой что-то свистнуло. Невольно Марго втянула голову в плечи. Не помогло — плеть обожгла плечо, рассекла щеку. Кровь брызнула на колени де-вочки, Марго упала. Над ней склонилась громадная черная фигура с хлыстом в длинной руке. Заслонила собой небо. На заросшем волосами лице появилась ды-ра рта, пахнула на девочку запахом вяленой рыбы:

— Сидеть!

— Сиди, дитя, сиди, — зашелестел в ухо Марго го-лос тощего Симона. — Твоей матери тут нет, не зови ее. В городе и в крепости был бой. Там многие погиб-ли, но фризы быстро ушли. Молись, ибо Господь все-могущ. Молись за свою семью и уповай на волю Гос-пода... Господи, иже еси на небесах, да святится имя Твое и да приидет царствие Твое...

Прислушиваясь к шепоту монаха, Марго зашеве-лила губами. Она не думала, о чем молит Бога, про-сто повторяла знакомые с детства слова, доверяя им свою душу и свои надежды. Она шептала и шептала, а потом услышала рядом еще чей-то шепот и увиде-ла, как седая женщина медленно подняла голову и то-же забормотала, задыхаясь от боли, но старясь не от-ставать от прочих голосов.

— Аминь! — выдохнул Симон, и пленники хором повторили:

— Аминь!

И снова начали бормотать, все крепче прижимаясь друг к другу, не чувствуя ударов плети, не слыша разъяренных криков надсмотрщика, не замечая, как под его ударами некоторые валятся на пол и замол-кают уже навсегда... Никогда в жизни Марго еще не чувствовала себя такой сильной. Она будто бы не бы-ла уже маленькой девочкой по имени Марго и даже не была человеком, она слилась с чем-то большим, чем сама жизнь, стала частью невообразимо велико-го мира, недоступного для боли и отчаяния. Этот мир окружал ее, огромным куполом накрывал сидящих на палубе пленников и становился все больше и больше, набатным колоколом оповещая все живое о своем при-сутствии...

Наверное, Марго знала, что случится чудо. Оно просто не могло не случиться.

Плеть вдруг перестала свистеть и брызгать кро-вью, послышался топот множества ног, зазвенело ору-жие и в рокот моления ворвались исполненные стра-ха крики. Кричали фризы.

Симон прервал молитву и начал подниматься. Петля на его шее натянулась, сдавила горло мона-ха, и Марго, чтоб ослабить ее, тоже встала на ноги. А потом встала седовласая женщина, и те, кто сидел рядом с ней. Они стояли и смотрели на суетящихся фризов, на то, как они громыхают щитами, надеясь укрыться от Божьей кары, на их блестящие шлемы, скрывающие лица...

— Хорик! — кричали фризы. — Хорик Датчанин!

— К бою! — кричали они. — К бою!

— Господь всемогущий, — сказал Симон. А жен-щина с седыми волосами засмеялась. Не удержавшись на ногах, она пошатнулась, пригнулась, и тогда Мар-го увидела расстилающуюся перед кораблем черную водяную пустыню. По этой пустыне двигались кораб-ли. Их было много. Одни шли рядом с кораблем, ко-торый вез пленников, а другие мчались им навстре-чу, высоко поднимая изогнутые носы, увенчанные го-ловами драконов и змей. Вода под ними превращалась в белую пену, а их весла становились крыльями. Марго заметила людей в блестящих кольчугах, они стояли на палубах. А потом седая женщина снова выпрями-лась и закрыла собой море, корабли и белую пену под ними.

Внезапно Симон закричал:

— Ложитесь! Все ложитесь!

И они стали падать, хрипя и путаясь в собствен-ных веревках. Марго упала лицом вниз, на нее сверху рухнула седая женщина, придавила ее своим те-лом. Марго чувствовала, как она дышит, ее живот двигался в такт дыханию.

Что-то затрещало, корабль накренился, заскри-пел, как громадная старая телега, наполнился кри-ками. Пол под ухом Марго гудел, что-то скрежетало. Седая женщина вдруг задергалась и перестала ды-шать. Марго было темно, страшно, она задыхалась, но веревка на ее руках мешала ей скинуть с себя седую женщину. Что-то теплое потекло по ее шее, закапало на палубу, доползло до прижатой к доскам щеки.

— Господи Иисусе, иже еси на небесех... — взмоли-лась Марго, но молитва больше не помогала. Великая сила, позволившая Марго дотянуться до Бога, не воз-вращалась, и, захлебнувшись на полуслове, девочка заплакала.

Она плохо помнила, что случилось дальше. Ей бы-ло очень худо, ее щека была мокрой от крови, стекаю-щей с седой женщины, а в груди не хватало воздуха. Марго знала, что умирает, и не могла перестать пла-кать, хотя плакать ей совсем не хотелось.