Глава 13. Мы выживали, как могли…
Утро. Над горизонтом появились первые лучи солнца. На этот раз Могильников не спал всю ночь. Он был озадачен тем, что теперь довольно много народу знает о его родственных связях с Дарьяном. Самым опасным хранителем информации, по мнению Могильникова, была Элина… Да и он сам уже чуть не проговорился. Олег Уюкович размышлял: «Стоит ли признаться сейчас, стоило ли признаваться вчера? Стоит ли, в целом, признаваться? Быть может, идеальным вариантом станет — подождать подходящего момента? Неизвестно, как пороховая бочка по имени Дарьян Покровский отреагирует на эту новость. Может быть, известие станет для этой бочки огнем, а, может, и водой»…
— Убить всех людей! — забормотал Дарьян во сне. Могильников услышал и решил повременить с признанием.
Общую мрачную обстановку разрядил Тощий. Могильников, который сидел у костра, подумал, что Тощий снова решил проснуться пораньше и удивить всех врзрывоопасным завтраком. Но нет, оказалось, что Худогубкин — лунатик. Он ходил, ходил, что-то бормоча себе под нос. Затем произнес отчётливо: «Йорик, как ты мог?», споткнулся о сучок и упал. Проснулся лицом в земле. Поднялся, отряхнулся, постоял неподвижно около минуты, стараясь прийти в себя и понять, где он находится. Звук потрескивающих поленьев в костре, запах жареного мяса привлек его внимание — мозг в мгновение ока вывел его из состояния дремоты.
— Уже завтрак? — радостно пропел Тощий, повернул голову к костру и поймал взгляд Могильникова. Суровый взгляд.
— Доброе утро, Олег Уюкович… — Миша опустил голову. — А почему я в носках и в труселях стою? — удивился он, поднял голову на Могильникова. — Как я здесь оказался… и чем таким вкусным пахнет?
— Лягушку приготовил, будешь? — предложил патологоанатом.
— Нет, спасибо, — стошнило беднягу, — что-то аппетит внезапно пропал. Пойду, оденусь, — сказал Тощий и направился в палатку, — странно, вроде я трезвый был, — произнес он вслух.
Постепенно, один за другим, туристы выплывали из страны снов и выползали из своих палаток. Элина проснулась с мыслью: «Ещё один худший день в моей жизни наступил». Эдкевич… Никто, даже Могильников и заметить не успел, как Эдкевич пропал. Дарьян даже удивился тому, как аккуратно и самое главное бесшумно, тот собрал коврик и спальный мешок.
Патологоанатом не спал всю ночь, и как только солнышко немного его пригрело, он уснул. Так крепко, что даже не заметил, как одноухая белка Иван украла у него прямо из рук пакетик с очищенными орешками. А ведь бедняга чистил их во время ночных раздумий несколько часов на запас. И все — нет больше орешек у патологоанатома.
Роман Валенов лежал на спине, в руках теребил какую-то полосатую фенечку и безмолвно смотрел в «потолок».
— Роман, вы в порядке? — спросил его Дарьян и застонал от того, как неудачно повернул шею, она хрустнула.
Роман промычал.
— Ай, моя шея!
Роман опять промычал.
— А словами сказать?! — вспыхнул Покровский.
Роман промычал.
— Я с вашей сестрой недавно устроил сексуальные игры, — постарался максимально серьезно сказать Дарьян.
Роман промычал.
Окончательно весь лагерь разбудила Юля, которая в эту ночь спала в палатке парней, но только в предбаннике. С Леей в одной палатке ей спать было крайне небезопасно. У Киры в палатке спал Тощий, и она, и он — опасные объекты. Непосредственно в спальном отделении у парней Юля передумала спать в последний момент — Дарьян стал отпускать скользкие шуточки.
Юля проснулась, когда почувствовала маленькие, мохнатые лапки паука у себя на щеке. Девушка своим визгом не только лагерь разбудила, но и белку Ивана напугала, которая в данный момент забралась на дерево с пакетиком орешек. Иван выронил свою ношу, орешки рассыпались по земле, на них тотчас накинулись какие-то мелкие грызуны. В конечном итоге Могильников накормил своими орешками весь лес.
Юля выбежала из палатки, как ошпаренная, с истеричными криками. Встреча со столь ужасным чудовищем вызвала у неё настоящую панику. Эдкевич, будто телепортировался откуда-то, как только появилась возможность сделать удачный кадр — запечатлеть эмоции Юли. *Щёлк* и кадр готов.
Чуть позже…
Завтрак. Все также сидели у костра, но пока безмолвно. Еду приготовила Элина. На этот раз порции были минимальными. Каша слегка подслащена, без орехов и других вкусняшек. К костру пришла Юля, с «грохотом» уселась на пенек, взъерошенная, с красным отпечатком ладони на щеке — Лея случайно влепила, пытаясь прибить паука. Разумеется, паук выжил, полз-то он по другой щеке.
— Я здесь точно не выживу, — бурчала Юля.
— Классная татушка, бурёнка, — подстегнула Кира.
Юля оскалилась…
— Так, «Ну, погоди!», хватит, не начинайте вновь грызть друг другу глотки, — вмешалась Элина, накладывая в миски ребят кашу. — Я чай заварила с травкой. Успокаивающей травкой! — выделила она интонацией и посмотрела на Эдкевича с Дарьяном, чтобы предупредить их шуточки.
Могильников, между тем, снова уснул с открытым ртом, держа в руках миску каши. Так она вся и вытекла на землю.