Наблюдая за Большой медведицей

— Да и шубу тебе надо бы вернуть, извиниться перед доя… — поправил сам себя старик, — перед той самой красавицей Мэри, в общем.

— Дед, я смертельно ранен. Некий, мягко говоря, осел подстрелил меня в ж…, в попу. Если ты собрался в поселок, то, может, сам отнесешь эту шубу? Тем более, уверен, кража — твоих «лап» дело.

— Неуважительно вы, голубчик, с дедушкой разговариваете, неуважительно! — протянул старик, покачивая головой.

— Дед, я по твоей милости жил на Бейкер — стрит и считал себя Ватсоном… Молчал бы лучше, — сделал еще глоток Дарьян.

— Хорошо, — подозрительно легко согласился дед, — тогда присмотри за Марфой, — предложил он, сделал пару шагов и остановился.

Дарьян повернулся — перед ним стояла курица. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, затем резко напала и принялась клевать, издавать какие-то непонятные звуки.

— Да ладно, ладно, пойду с вами, только убери её от меня! — закричал Покровский, отмахиваясь от Марфы, которая после этих слов сама остановилась и вернулась к ногам хозяина.

— Чокнутая семейка, — фыркнул Дарьян, аккуратно поднялся с пенки, скрутил и убрал ее в палатку. Старик хитро улыбался…

Поселок Закусь

Дискуссионная беседа между главой поселка и бандой дикарей-туристов, продолжалась несколько часов. Квазимодо, как только мог, демонстрировал собственную важность, как бы намекая на то, что здесь, в Закусе он — царь и Бог. Когда его заносило на вершину Олимпа, баба Соня вмешиваясь в разговор. Квазимодо несколько раз напоминал какой огромный ущерб туристы нанесли поселку, и что просто так он отпустить их не может. Туристы же, каждый по отдельности, вставляли свои «пять копеек» в разговор. Лишь Тощий не хотел разговаривать. Он сидел и думал, что нужно срочно раздобыть какую-нибудь еду. И наконец, под «шумок», уполз с глаз долой на запах вкуснейшей выпечки кондитера Мюррэя Толстикова. Кстати, запах корицы буквально заполнил весь поселок. Заурчало в животах у всех, даже у главы, который совсем недавно съел почти килограмм шашлыка.

В конце — концов, Соне Бельмондо эта бестолковая дискуссия надоела, и она приняла, как ей казалось, правильное решение…

— Значит, так, — решительно проронила бабка. Все замолчали и уставились на нее. Все, кроме Могильникова, ведь тому, разумеется, было совершенно неинтересно слушать не только бабку, но и всех остальных. Он спал. Будить патологоанатома не рискнул никто — даже Соня Бельмондо, ибо даже у нее, суровой бывшей надзирательницы, он вызывал странные чувства, похожие на страх. — Предлагаю на сегодня остановить уже этот бардак и всем отдохнуть. Завтра отработаете у нас в поселке на общество, потом можете быть свободны, — продолжила бабка.

— Но! — попытался возразить сначала Квазимодо, а потом и все остальные.

— Не обсуждается! — твердо прервала оппонентов Соня, затем продолжила: — Ночлег вам предоставим, однако, руководитель ваш будет ночевать у нас в доме под нашим присмотром.

— Я отказываюсь! Нам нужно выходить! Может, денег вам дать? — тут же возразил Валенов, при том, что денег у них, разумеется, в свете непредвиденных трат на поезд, не было: — Тратить лишние день — два мы ни в коем случае не можем! — Роман встал из-за стола. Глава встал следом и принялся разминать руки.

— Я согласна с Романом Александровичем! — вмешалась Элина. — У нас билеты куплены на обратную дорогу, и ограничены сроки похода!

— И я согласна! Мы, возможно, начудили у вас в поселке прилично, но говорим вам, что это лишь нелепое стечение обстоятельств по вине одного из наших товарищей! — поддержала товарищей Кира и посмотрела на Тощего… — А где он?

Все уставились на пустое место, где пару минут назад сидел Миша Худогубкин.

Бабка закатила глаза.

— В общем, спорить больше не буду. Вечером у моего внука повторное торжество, которое вы вчера благополучно сорвали. Завтра решим, чем вас занять, — отчеканила бабка и направилась к выходу. — Кстати, бежать не советую, я больше чем уверена, что егерь караулит вас на границе леса.

При этих словах Могильников резко проснулся, встал со стула, холодно произнес, что ему некогда заниматься всей этой ерундой, и тоже направился к выходу, пожелав всем удачи. Напомнил, что будет ждать туристов в лагере.

— Эй! — окликнула Соня Могильникова. Все с испугом посмотрели на неё. В руках бабка держала любимую флягу патологоанатома, — если хочешь её вернуть, то успокойся и сядь на место. Если она тебе не нужна, можешь бежать. Не думаешь же ты, что за те два бочонка молока, которые у нас вчера украл, я тебя так просто отпущу? А после разбитой тобой вазы с прахом?

Послышался смех. Особенно заливался Эдкевич.

— Нет, ну не помню я его, как ни крути! — вздохнула Кира.

Сергей надулся…

— Я тоже… — покачала головой Элина.

— Да идите вы все! — совсем разобиделся тот.

— Молоко? — переспросил Могильников и остановился, совершенно ничего не понимая. И тут же вспомнил, что с утра в этой самой фляжке находилось именно молоко.