Наблюдатель

Стас разрешил водителю пить, потому что не собирался возвращаться в отель на автомобиле. Он тут же направился к перекрестку, попыхивая «айкосом». «А ведь это один из последних солнечных дней в году», — думал Стас. В Петербурге солнце вряд ли появится до мая.

Стас изучал окраину Коммунара. По обе стороны аллеи тянулись дороги, размеченные автобусными остановками. В ларьках продавали пиво, жвачку, презервативы, пакеты, семечки, сухарики, батарейки, сигареты… Облысевшие кусты решили не стричь. Улицы, судя по всему, тоже подметали через раз. От подъездов то тут, то там тянулись ржавые пандусы, но на этом удобства для родителей с колясками заканчивались. Стас представил, как пришлось бы петлять по разбитым дорогам, таскать коляску через бордюры, и ему слегка полегчало. В Питере хотя бы иногда делают спуски к пешеходным переходам.

Впереди замельтешили неестественно яркие панельки с жирными швами между плит. Все по девять этажей, с дешевыми окнами и незастекленными балконами. На углу каждого здания Стас замечал примитивные граффити. Дома по левую сторону пометили аббревиатурой KNR, по правую — ST. Может, рэперы?

Внезапно воздух разрезало чье-то пение. Стас остановился посреди улицы и огляделся. Текста он не различал, гласные разлетались по небу и стучались в стекла новостроек. За домами город кончался, перед Стасом роился частный сектор, над избами торчала зеленая башенка с конусообразным куполом и полумесяцем наверху. Местная мечеть. Из динамиков лилось пение муэдзина.

Мечеть совсем не походила на ту, что стояла рядом с метро «Горьковская». Крышу коммунарской мечети выкрасили металликом, а стены сложили из красного кирпича. Территорию огораживал забор из профлиста, окна прятались за густыми елями. Стас зажмурил глаза и представил, как сидит со скрещенными ногами посреди пустыни. В голове Стаса поет муэдзин — и пение сбивается, в ушах жужжит рой чужих нот, струны лопаются и дрожат.

Стас потряс головой и различил мелодию из сериала «Солдаты». Звонил Безносюк.

— Ну и куда ты, бля, подевался?!

— Водка в голову ударила. Вышел проветриться.

Муэдзин затянул новую молитву.

— Тебя там вербуют, что ли?

Стас сплюнул на газон.

— Нет.

— Возвращайся давай. У нас еще дело осталось.

— Я, кажется, потерялся.

— Ждать тебя я не намерен. Подъезжай тогда сразу на место. Ефрейторова, сто тридцать семь. Мы будем там через пятнадцать минут, — отрезал Безносюк и бросил трубку.

Стас вздохнул и полез смотреть маршрут в Google.Maps. Всю дорогу до Ефрейторова эхо азана тянулось за ним, а улица напоминала чуждую, холодную степь. Безносюк ждал Стаса у первого подъезда, в его глазах поблескивал гнев. Стас успел протрезветь и предчувствовал нагоняй, однако Безносюк особо не зверствовал, лишь отметил:

— Как ты вообще до руководителя дорос с таким уровнем безответственности? Пошли, мы людей задерживаем.

В парадной был лифт, но Безносюк почему-то потопал пешком. Они проходили площадку за площадкой, и Стас почувствовал, как между лопатками к пояснице юркнула струйка пота. Лицо налилось кровью. Поймав поток ветра из приоткрытого на площадке окна, Стас ощутил, насколько сильно взмок у него нос. Если бы он сейчас надел солнечные очки, они соскользнули бы вниз и разбились о бетон.

Отдышавшись буквально за пять-шесть вдохов, Безносюк позвонил в одну из дверей. Стас поразился, как безопасник так быстро привел дыхание в норму. Нет, он точно не человек.

Им открыла женщина, которая была на похоронах Антона. Она уже сняла платок, но черную кофту пока не переодела.

— Нашелся коллега? — спросила она Безносюка, хотя смотрела на Стаса.

— Как видите.

— Сейчас, секундочку.

Женщина протянула ему связку ключей, но тут же отдернула руку.

— Через порог…

— Не понял?

— Через порог не передают.

Безносюк посмотрел на порог и аккуратно через него перешагнул. Женщина тут же отдала ему ключи.

— Благодарю. Через десять минут вернем.

— Только…

— Не волнуйтесь. Мы ничего не тронем.

Безносюк так же аккуратно, будто боясь разломать порог, вернулся на площадку. Женщина прикрыла дверь. Стас все равно чувствовал, что она наблюдает за ними в глазок — и наверняка жалеет, что на фабрике дверей не сделали отверстие побольше.

Безносюк встал спиной к глазку. Стас шепнул ему:

— А что мы вообще делаем?

— Внутри скажу.

Безносюк открыл дверь с первой попытки. Он не выбирал ключи, не примеривался к скважине, будто жил здесь уже много лет и знал последовательность действий наизусть. Безносюк пропустил Стаса вперед и запер за собой.

— Слушай внимательно. Ты думаешь, я кутью сюда поесть приехал? Антон привозил с собой документы. Нам нужно найти папку с тендером и все бумажки, что связаны с Educatee. Либо это сделаем мы, либо конкуренты. Ты осматриваешь коридор, я комнату. Принял?

Стас кивнул. Первым делом он обшарил тумбочку у входа. Пусто. Рюкзак на вешалке тоже оказался пустым. Стас заметил антресоль над шкафом и сходил на кухню за табуреткой. Тарелка на обеденном столе поросла плесенью. Стас поморщился.