Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

Поднявшись на чистый от растительности пригорок, Иисус оказался под сияющим сводом звезд и удивился их множеству, словно увидел впервые. И впервые за час страданий, испытываемых после того, как Иуда отправился к первосвященнику, вспомнил об Отце. «Чаша твоя, Отче, – все так же шепотом обратился он к Господу, – полна гнева за грехи человеческие. Скажи, в чем грешен именно я?»

Молчали звезды, молчал Отец.

Иисус нашел в себе сил спуститься вниз и позвать Петра, Иакова и Иоанна. Они как никто из других учеников видели славу его на Фаворе, они же, подумал он, став свидетелями его унижения здесь, в Гефсиманском саду, поддержат его дух. «Побудьте здесь, бдите со мною и молитесь», – попросил он их и обратился к Отцу Небесному: «Отче мой, еще есть время избежать страданий, пусть минует меня чаша сия».

Молчали небеса. В смятении Сын Божий возопил, обратившись к ним:

– Отче, разве в безднах твоих сил и возможностей нет средств спасти человечество, не прибегая к кресту моему? Нестерпима лютость его!

Молчание. Кровавый пот, смешанный со слезами, стекал по впалым щекам Иисуса и орошал аккуратно подстриженную бородку. Ученики, Петр, Иаков и Иоанн, с ужасом наблюдали за Учителем. Они впервые видели его в таком состоянии и совершенно не представляли, что им делать. Иаков с трясущимися губами непрерывно шептал, обращаясь к Петру: «Учитель сошел с ума… Учитель сошел с ума». Иоанн в страхе пятился, а затем бросился вниз к остальным братьям, по-прежнему спящим у источника. За ним устремились и Петр с Иаковом. Иисус, изможденный, ослабевшим голосом продолжал молиться, видимо, уже без надежды услышать ответ. Душевное томление не прекращалось, к нему добавилась адова боль плоти.

И в этот миг раздался глас могучий и насмешливый:

– Не ты ли сам отважился спасти человечество, что же теперь обращаешься к Отцу?

– Кто ты? – прошептал Иисус.

– Я ждал минуты, когда ты склонишься под страхом истязаний и смерти, – продолжал глас, не отвечая на вопрос, – Веришь ли теперь в мое могущество? Понял ли наконец, что плоть властвует над духом?

– Опять ты, Сатана?

– Признай очевидное и я в одно мгновение перенесу тебя на крыльях в твою любимую Галилею, где вы с Марией нарожаете двенадцать по числу еврейских колен детей, где станешь уважаемым равви и умрешь в почете и достатке. Одно лишь условие: перестань молоть чепуху, вроде того, что человек способен переродиться и что за это будет принят в Царствии Небесном. Ну, право, Йешу, какого дьявола ему меняться? Ему и без этих хлопот хорошо. Ест, пьет, на яхтах с девочками, а кто и с мальчиками, плавает. Оставь в покое мое изделие.

– Ты опять за свое, враг человеческий… Плоть – твоя, но не дух.

Хохот огласил Гефсиманский сад.

– Где я только не побывал за свои века, облетая Вселенную! И нигде не встретил подобного тебе идеалиста. Нигде! Столь же наивен и твой папаша. Скажи мне, не он ли позволил человеку впустить в себя семь смертных грехов: гордыню, алчность, чревоугодие, похоть, лень, зависть, гнев? Не он ли посылает тебя, Сына возлюбленного, на поносную смерть на кресте якобы для избавления от грехов и спасения человечества? Чего ему стоит, если он так силен, самому исполнить все то, что перепоручил тебе, слабаку?

– Ты лжешь, враг человеческий. Не он меня послал. Это мой личный выбор. И семь грехов не его, а твое деяние, Сатана!

– Это что-то новенькое… Не твердил ли ты три года своим тупым рыбарям, что исполняешь волю своего Отца Небесного? Да и только что не ты ли просил от него участия и спасения?

– Своими вопросами ты лишний раз подтверждаешь назначение мое – Спасителя человека. Ты укрепил мой Дух. Знай же, я пришел на Землю, чтобы спасти творение Божия от тебя, враг человеческий. Я пришел, чтобы посеять семена веры в их души. Из веры произрастает жизнь, Князь Тьмы. Из веры, а не от отрицания Духа. Ты проиграл.

Вновь раздался хохот, стремительно удалявшийся в пространство: «Что ж, поглядим… Поглядим… Поглядим…»

Иисус стоял на вершине холма, вглядываясь в купол неба в ожидании какого-то знака оттуда. Небеса, как и прежде, молчали. Но странное дело: Дух его, еще недавно изнемогавший под гнетом креста, колеблющийся между жизнью и смертью, вдруг обрел мощь и уверенность. «Да будет воля твоя, Отче, – в усмирении и одновременно в оживлении и возвышенности произнес он, обратившись в небеса. – Благодарю тебя за новое искушение. Истинно: чем сильнее борьба, тем значительнее победа. Я готов, Отче».

Послышался хруст валежника под ногами толпы, факелы мелькнули в ветвях кустарника, стал слышен говор и кашель приближавшихся людей. Раздался повелительный голос: «Ты не ошибся, Иуда, он здесь?» Иисус вышел из тени смоковницы:

– Кого ищете?

– Иисуса из Назарета. Он же Йешу. Он же Бен-Стады.

– Это я. Но какая нужда была снаряжать целое войско и поднимать от праздничного стола этих милых людей? Могли взять в храме…

– Это он? – перебил Иисуса доверенное лицо Каиафы Акива и ткнул пальцем в грудь Иуды. – Это тот, который нам нужен?

Иуда подошел к Учителю, обнял и поцеловал в щеку.