Набоков и неопределенность. Случай «Истинной жизни Себастьяна Найта»

Недостаточно, как Баллок, сказать, что поскольку «вся книга, как художественный конструкт, одновременно фантастична и реалистична» (так и есть), то на вопрос о реальности или нереальности событий «нельзя ответить однозначно, потому что, поскольку Гумберт – художник, этот вопрос нерелевантен» [Bullock 1984: 201]. Простой ответ, тот, при котором мы принимаем все происходящее в «Лолите» как реальное, также не позволяет объяснить все противоречия в повествовании. В своих романах Набоков создает у читателя впечатление недостижимости «реальности». В «Лолите» мы можем отличить друг от друга некоторые уровни, хотя в тексте есть пространственно-временные «кротовые норы», которые ведут с одного уровня на другой, и некоторые из них являются взаимоисключающими, что не позволяет точно определить, к какому уровню относятся некоторые элементы в тексте.

Одна из этих «кротовых нор» – предисловие. Кто такой Джон Рэй – младший? Некоторые черты стилистики как будто позволяют отождествить его с Гумбертом – двойные имена и искусственно созданные странности, например «John Ray, jr. = JR jr.»; «Clarence Choate Clark», «доктор Биянка Шварцманн», что означает «доктор белый черный человек» – насмешка над постным назидательно-моралистическим тоном и верой в психиатрию. Но, если только мы не будем воспринимать все как вымысел, как Гумберт мог записать дату и причину собственной смерти? И зачем бы Гумберту, который, по словам Рэя, пережил «моральный апофеоз», заставлять Долли Скиллер умирать родами в городке Грей Стар (Серая Звезда), произведя на свет мертвую девочку, в то время как в финале романа Гумберт надеялся, что Долли родит мальчика? То, что Долли Скиллер вышла замуж за Дика Скиллера, забеременела и собирается переехать на Аляску, содержится в самом письме Долли; то, что она и впрямь переехала и умерла в родах, подтверждается в предисловии. Таким образом, письмо Лолиты неоспоримо должно быть реалистической частью сюжетной линии. Если приписать авторство предисловия Рэя Гумберту, мы тем самым разрушим тщательно структурированные Набоковым слои реальности и позволим Гумберту заместить своего автора. По меньшей мере можно сказать, что эта «кротовая нора» соединяет Гумберта с Набоковым, который сигнализирует о своем присутствии в анаграммированной связи с Куильти как Вивиан Даркблум, и это еще одна «кротовая нора», связывающая Набокова с вымышленным врагом, которого Гумберт сконструировал из образа Куильти. Таким образом, вместо мёбиусовской ленты постоянного роста осознанности благодаря наслаивающимся прочтениям[204] роман можно представить как четырехмерную бутыль Клейна, у которой нет ни наружной, ни внутренней стороны. И у дилеммы не существует выхода: набоковское послесловие за пределами текста указывает на решетку клетки.

Вивиан Даркблум, «Кумир мой» и «Кто есть кто»

Издатель Гумберта Джон Рэй – младший пишет, что «Вивиан Даркблум» (имя персонажа поставил в кавычки сам издатель) написала биографию Куильти, озаглавленную «Кумир мой» [Набоков 1997–1999, 2: 12][205]. Перемещения имени Куильти говорят о том, как от слоя к слою меняются его роли. Роль Вивиан Даркблум как соавтора Куильти по пьесе «Дама, любившая молнию», подтвержденная в справочнике «Кто есть кто в свете рампы» [Набоков 1997–1999, 2: 44], перекликается с соавторством с ним Гумберта в написании «хитроумного спектакля», поставленного для него Клэром Куильти [Набоков 1997–1999, 2: 371]; обе пьесы, в свою очередь, написаны Набоковым. Гумберт создает в образе Куильти своего двойника, и Набоков создает себе дублера из букв своего имени (не из своей личности) в образе драматурга и биографа Вивиан Даркблум; то есть Набоков, в противоположность враждебному безумному двойнику, полностью контролирует свое повествование и извлекает шуточного двойника из алфавита, а не из глубокого психологического конфликта.

Если мы примем за аксиому, что Джон Рэй – независимая фигура, то Гумберт не может знать о сочинении «Кумир мой» («My Cue»), написанном Даркблум. Тем не менее в сценах, описанных Гумбертом после 22 сентября, Лолита сообщает, что друзья называли Куильти «Ку», как и в сценах, где Гумберт описывает его друзей в Павор-Манор. Возможных объяснений по меньшей мере три: 1) друзья Куильти и Гумберт приходят к уменьшительному имени логическим путем независимо друг от друга; 2) Гумберт выдумал Джона Рэя и его предисловие и поэтому выдумал и название биографии Куильти; 3) сцена в Павор-Манор не выдумана Гумбертом, он записывает то, что действительно слышал, и это соответствует заголовку, придуманному Вивиан Даркблум, и служит ему причиной.