Набоковская Европа. Литературный альманах. Ежегодное издание. Том 2

Нашёл я на камнях его
Среди лаванды и травы,
Узор был влажен, никого
В межгорье снов и синевы.

Он для науки мной открыт,

Под блеском лунного ножа,
Калёной синью даровит
С изнанки, бахромой дыша.

Иголкой спящего дразня,

Слезу исторгнув из него,
Я знал, другой найдёт меня,
И отомстит за своего.

Дано измерить мотылька,

Под линзы света поместив,
Дать имя вдруг – наверняка,
Увидеть ворса перелив.

Он мной проколот и крещён

Латинским прозвищем людей,
Я от бесславья им спасён,
Включил его в поток идей.

Широко распахнув крыла,

Далёко от коварной тли,
Он образец, он выше зла,
Распадка в тлении земли.

Пейзажи, царства и листок

Поэмы, пережив века,
Бессмертья пропускают ток
На этикетке мотылька.

12 января 1943

Стихотворение

Не поэму к закату, не оду в ночи,
Мне заказ от деревьев: сегодня молчи.
В облаках розоватых сверчок-телеграф
Странно суетен, видимо, рифму украв.

Зеркала отвернулись от музы – плечо

Наготою сквозь сумрак блестит горячо.
Но лирический звон застилают листы —
Ноты музыки, снова сошедшей на ты.

Ахнешь словно от боли – стихи как заноза,

Под дождём размокает печатный убор,
Даже пенса не стоит газетчиков вздор.
В этой жизни разумней возделывать прозу.

Но поэма свергается с пика безвестных,

Жду теперь пробужденья вулканов окрестных
Глубоко, и растёт на пере много тем,
Трепет белых листов подступает: я нем.

Внеидеи стихов, леопардов страницы,

Насекомолисты, алоклювые птицы
Сплетены на века в молчаливые числа,
В мимикрии узор совершенного смысла.

10 июня 1944

Vladimir Nabokov. An Evening of Russian Poetry

В сумерках русской поэзии

«Это, кажется, лучший экспресс.

Мисс Благородная Зима

с факультета английской словесности

встретит вас на станции…»

Из приглашения лектору