Начала материалистической диалектики на материале ранней греческой философии

«…Природа содержит в себе всякого рода предметы и процессы, из которых одни случайны, другие необходимы, причём всё дело только в том, чтобы не смешивать между собой эти два сорта… А затем объявляют необходимое единственно достойным научного интереса, а случайное — безразличным для науки. Это означает следующее: то, что можно подвести под законы, что, следовательно, знают, то интересно, а то, чего нельзя подвести под законы, чего, следовательно, не знают, то безразлично, тем можно пренебречь. Но при такой точке зрения прекращается всякая наука, ибо наука должна исследовать как раз то, чего мы не знаем. Это значит: что можно подвести под всеобщие законы, то считается необходимым, а чего нельзя подвести, то считается случайным. Легко видеть, что это такого сорта наука, которая выдаёт за естественное то, что она может объяснить, и приписывает сверхъестественным причинам то, что для неё необъяснимо»[52].

Как не раз тут упоминалось, развитие философии не есть прямая линия прогресса. Но отступления назад также часто сопровождаются новыми прорывами вперёд. Более того, как правило, между утратами и новыми достижениями есть тесная взаимосвязь. Понимание мира как множества, а среди них самое последовательное — атомизм, без сомнения, имели под собой некоторые социальные основания. Первые признаки кризиса классического полиса не просто обращают человеческую мысль к индивиду (что в открытой и последовательной форме будет проявляться в мысли Сократа), но и ведут к осознанию все большего разрыва субъекта и объекта. Это, в свою очередь, даёт толчок к развитию гносеологии. Ранние мыслители не задумывались о способах познания мира, они просто вещали от его имени, как его неотъемлемая часть.

Демокрит, наряду с Эмпедоклом, был одним из первых, кто серьёзно стал заниматься вопросами гносеологии. И даже сформулировал свою теорию отражения, хотя она у него носила довольно нелепый характер.

Тут открывается новая страница в истории философии, и это уже выходит за рамки нашей темы. Долгий путь развития диалектики субъекта и объекта приведёт к «онтогносеологии» — пониманию того, что познание человеком объективной реальности само входит в эту объективную реальность, что «действительность стремится к мысли» (Маркс), «природа познаёт само себя с помощью человека» (Энгельс), а «логика, диалектика и теория познания суть одно и то же» (Ленин). В какой-то степени это будет возвращением к принципам ранней греческой философии (к Гераклиту, прежде всего), но, разумеется, на совершенно уже другом уровне. Однако, чтобы снова прийти к целостному диалектическому пониманию мира, философской мысли на этому пути вперёд ещё не раз придётся делать отступления назад, в стороны, идти обходными путями.

***

В заключении статьи выйдем за пределы заявленной тематики, перепрыгнем через софистов и Сократа, чтобы изложить одну из самых ценных для марксизма теорий из всего античного философского наследия, а именно — учения Платона о понятии и о благе, материалистическое прочтение которых для нас столь же важно, как материалистическое прочтение Гегеля. Впрочем, идеализм Платона пытался преодолеть ещё Аристотель, о чём тоже надо сказать хотя бы в самых общих чертах. Кроме того, тут Платон и Аристотель касаются двух важнейших категорий диалектической логики — понятие (которое у Платона часто фигурирует под именем «идеи») и сущность, хотя эти категории у них тут и сливаются в одну. Тем не менее, мы всё же попробуем немного «погрузиться» в эту тематику.

Платон о понятии и о благе

Философия Платона очень богата разными концептами, и необходимы многие тома, чтобы дать всесторонний марксистский анализ философии Платона. Для нас тут такой задачи не стоит. Но чтобы пересказать интересующие нас теории, нужно вкратце будет проанализировать самое ядро философии Платона — его учение об идеях и в том числе об идее блага.

Как известно, Платон считал все вещи в нашем реальном мире лишь копиями, подражаниями «идеям». Эти идеи Платон считал подлинным бытием.