Начала материалистической диалектики на материале ранней греческой философии

В связи с тем, что сказано нами выше о «цикличности» в греческой философии, нужно отметить, что Демокрит отказывается от циклического понимания времени, характерного для большинства греческих философов. Но его точка зрения ещё дальше от диалектики, чем одинаково повторяющиеся мировые циклы более древних авторов. Демокрит не переходит на точку зрения прогрессивного времени, как у Гегеля. У философа из Абдер нет ни прогресса, ни регресса в историко-логическом смысле, есть просто перемещения атомов.

У атомистов мы так же, как у Анаксагора и Эмпедокла, видим отход от достижений в диалектике предшествующих школ. На поставленные Парменидом проблемы ответ атомистов — это метафизический материализм. Парменид вплотную подвёл своей постановкой вопроса к возможности выработки развёрнутой диалектики бытия и небытия, перехода одного в другое. Атомисты же просто отделили в пространстве бытие и небытие (т. е. атомы и пустоту). Они не переходят друг в друга, а существуют рядом друг с другом. Л. К. Науменко объясняет, почему атомисты не готовы были дать подлинно диалектический ответ на поставленные элеатами вопросы:

«Определённым бытие может быть постольку, поскольку оно берётся на фоне небытия, поскольку это небытие существует и определённость бытия фиксируется его границей с небытием, его отрицанием. Эта граница может быть только внешней, так как, будучи внутренней границей бытия, она попросту упразднила бы его. Ведь имманентное тождество бытия и небытия, внутреннее отрицание возможно лишь при условии его определённого характера, что в свою очередь предполагает более богатое, более развёрнутое определение самого бытия. Внутренняя граница не может быть проведена, так как отсутствует общая основа для противоположных определений бытия и небытия, в которой и была бы проведена их граница. Но других определений греческая философия ещё не знает. Остаётся внешняя граница, но и она предполагает некую общую основу. Этой внешней основой, выражающей условия построения логической модели мира, служит у Демокрита пространство. Определённость бытия есть его отграниченность от небытия в пространстве. На почве этой категории бытие интерпретируется уже как „полное“, а небытие как „пустое“»[48].

Этот переход от монистической традиции ранних досократиков к рассмотрению мира как множества был, тем не менее, необходимым этапом в развитии диалектики. Гегель следующим образом изображает этот переход в «Науке логики». «Для-себя-бытие» — это отношение бытия к самому себе через отношение к другому. «Для-себя-бытие» — это «одно», которое, в свою очередь, через отталкивание порождает множество. Внутри множества действует не только отталкивание, но и притяжение. В этой конструкции Гегеля много искусственного и надуманного. В соответствующих главах «Науки логики» Гегель рассматривает и атомистов и делает ряд нападок на них, далеко не всегда справедливых. Но основной ход мысли Гегеля всё же верен. Маркс в «Капитале» следует аналогичной структуре анализа предмета, когда он от рассмотрения «капитала вообще» переходит на уровень взаимодействия многих капиталов. Но в сформулированном Марксом плане его экономической работы заключительным разделом должен быть мировой рынок, понимаемый как единый организм. Впрочем, уже при рассмотрении кредита это множество капиталов приобретает черты некоторого единства.[49] В отличие от Гегеля и Маркса, Демокрит понимает это множество крайне механистическим образом, поэтому и останавливается на нём и не переходит к новому единству, тотальности.

Без рассмотрения мира как множества, которое в античной философии наиболее последовательно сформулировано у атомистов, невозможно понимание диалектики случайности и необходимости. Необходимость прокладывает себе путь через множество случайностей.