Начала материалистической диалектики на материале ранней греческой философии

«Ксенофан, Парменид, Мелисс кладут в основание положение: „ничто есть ничто, ничто не существует, или тождественное представляет собою сущность“, т. е. они признавали сущностью один из противоположных предикатов. Значит, там, где они встречают в каком бы то ни было определении противоположный предикат, они упраздняют это определение; но последнее, таким образом, упраздняется лишь другими определениями,— моим установлением определённого положения, различением, которое я провожу, различением, согласно которому одна сторона истинна, а другая ничтожна. Они исходят из некоторого определённого положения; ничтожность противоположного положения не выступает в нём самом, оно не упраздняет само себя, т. е. не имеет противоречия внутри себя. Я устанавливаю, например, что нечто ничтожно, затем показываю наличность этого нечто в движении, из чего, следовательно, вытекает, что последнее ничтожно. Но другое сознание не устанавливает этого положения. Моё сознание объявляет это положение непосредственно истинным, но другой имеет право устанавливать, как нечто непосредственно истинное, нечто другое, а именно движение. Это часто бывает, когда одна философская система опровергает другую: первая система кладётся в основание, и, исходя из неё, сражаются с другой. Мы очень облегчаем себе задачу, если говорим: „Другая система не истинна, потому что она не согласуется с моей“. Ведь другая система имеет право сказать то же самое. Нисколько не улучшает дела то обстоятельство, что я доказываю свою систему или своё положение и затем умозаключаю: следовательно, противоположное ложно; этому противоположному положению первое всё же представляется чем-то чуждым, внешним. Неистинность ложного положения должна быть доказана не другим положением, не на том основании, что противоположное положение истинно, а в нём самом; у Зенона мы видим пробуждение этой разумной точки зрения»[44].

Кризис монизма

Досократовскую философию исторически следует делить на доэлейскую и послеэлейскую. Парменид обозначил противоречия раннегреческого монизма. Философия не могла развиваться далее в этих рамках. Оказавшись в тупике, в результате она сделала шаг назад. Это не означает, конечно, абсолютного регресса. Прогресс наук, в том числе и философии, не есть прямая линия, многие достижения часто сопровождаются утратами, сдачей завоёванных ранее позиций. Учения Эмпедокла, Анаксагора и Демокрита в той или иной степени являются ответом на философию Парменида, ответом на поставленные им вопросы. Эти вопросы определят дальнейший ход развития греческой философии. Несмотря на историческое величие учений и самих фигур Эмпедокла, Анаксагора и Демокрита, они идут по пути отказа от монизма и отходу от важных достижений предшествующего философского развития — и в первую очередь именно от достижений диалектики. Они становятся на точку зрения рассудочного мышления и механицизма. Тем не менее, скорее стихийно, чем сознательно эти мыслители пытаются нащупать новые пути в усложнении философии, они видят, что границы ранней примитивной ещё греческой мысли мешают движению вперёд.