Начала материалистической диалектики на материале ранней греческой философии

Но, несмотря на ряд диалектических подходов и постановок отдельных вопросов, в основе философии Эмпедокла лежит всё же механицизм. Вместо превращения, смерти одного и рождения другого, у Эмпедокла механистическая смесь одних и тех же элементов:

«Ещё скажу тебе: изо всех смертных вещей ни у одной нет ни рожденья (φύσις), Ни какой бы то ни было кончины от проклятой смерти, А есть лишь смешение и разделение смешанных [элементов], Люди же называют это „рождением“»[47].

Это колоссальный шаг назад. И у Анаксагора он ещё более отчётлив — это путь от диалектики к механистической метафизике.

Анаксагор

«Ничто не рождается и не гибнет, но соединяется из вещей, которые уже есть»,— Анаксагор под вещами, «которые уже есть», подразумевает все существующие субстанции из мельчайших частиц, из которых и состоит мир. Количество видов этих субстанций бесконечно. Мы не будем даже в самых общих чертах пересказывать философскую систему Анаксагора. Она довольно подробно разработана, но её вклад в диалектику очень невелик. В интересующем нас контексте взгляды Анаксагора приближаются к взглядам атомистов.

Отметим лишь один вопрос, в развитии которого Анаксагор сыграл историческую роль в греческой философии.

Анаксагор смутно делает шаг вперёд в понимании материального и идеального. Отделяя Ум от материи (нус у него не смешан ни с чем материальным, но при этом бесконечен и присутствует везде), он вынужден придавать ему совсем другую природу, и это близко к тому, что мы сейчас зовём идеальным. Что касается роли самого Ума, то тут взгляды Анаксагора носят идеалистический характер.

Как отмечено выше, ранних греческих философов порой очень трудно разделить на идеалистов и материалистов, т. к. сами понятия идеального и материального у них довольно смазаны.

Но, например, атомистов мы уже можем чётко определять как последовательных материалистов.

Атомизм

Демокрит по объёму научного наследия и разнообразию разработанных им тем вполне сравним с Аристотелем. Но от него до нас дошли лишь фрагменты и сообщения доксографов. Как философы, Демокрит и Аристотель — это фигуры всё же очень разной величины. Демокрит обладал широким кругозором, смелой мыслью, но его научные достижения несравнимы с научными прорывами Стагирита.

Атомизм, как и учения Эмпедокла и Анаксагора,— это тоже попытка разрешить антиномии элеатов. Это последовательно материалистическое учение, которое при этом учитывает логику элеатов и опирается на неё, но признает также и окружающий нас мир, и множественность, и в определённой степени изменения. Если быть точнее, то не просто признаёт (т. к. по существу признавали и элеаты), а даёт попытку выразить его в понятиях. В понятиях атома и пустоты.

Левкипп (для темы данной статьи не имеет значения, реальная ли это личность или псевдоним Демокрита) держится элейских положений о нераздельности бытия. Возникновение и уничтожение в буквальном смысле невозможны. Единое не может стать множественным и наоборот — то, что состоит из скопления атомов, для атомистов не является единым. Разница в позиции Левкиппа и элеатов в том, что: 1) Левкипп применяет эти положения не ко всему бытию, а к атому; 2) признаёт пустое пространство между атомами, которое, по сути, является у атомистов небытием. «Пустота не есть бытие, но она существует» (к этому парадоксу можно вспомнить сам себя отрицающий парменидовский тезис «Небытия нет»). При этом по Левкиппу всё, что обладает действительным существованием — вещественно.

Атомизм — это довольно последовательный механистический материализм. Там нет подлинного возникновения и уничтожения, нет изменения. Атомы обладают свойствами парменидовского бытия. Изменения и разнообразие мира, которое мы видим,— это продукт перемещения неизменных атомов. Такие перегруппировки атомов, конечно, нельзя назвать подлинными изменениями.

Важное условие перемещения атомов у атомистов — это пустота, которая, по сути, в их учении является небытием (существование которого отрицал Парменид).

«…Есть лишь атомы и пустота».

У Демокрита присутствует разделение, сущности и явления у вещей. Но в данном случае это нельзя признать положительным достижением атомистической мысли, поскольку как таковой индивидуальной сущности в атомистической системе у вещи нет. Сущность всех вещей одна и та же — атомы и пустота (тут, кстати, Демокрит в определённой степени возвращается к монизму, объяснению мира из единого принципа). Существование самой индивидуальной вещи эфемерно.