Начало

Во-вторых, примчался посланник от Перфильева. Пал Яицкий городок. Безо всякого шифра Афанасий Петрович сообщал, что крепость удалось захватить в ходе ночной вылазки верных мне казаков. Убито больше пятисот солдат – остальные сдались. Рукой Шигаева была приписка, что в их верности есть сомнения, а захваченного коменданта Симонова он предлагает казнить, так как тот и в плену продолжает смущать умы казаков, утверждая, что я никакой не Петр III, а беглый вор Емелька Пугачев.

Я тут же отписал, что запрещаю убивать Симонова и требую его вместе с присягнувшими мне солдатами отправить в Оренбург. Одновременно предложил направить разъезды к Астрахани и Царицыну. «В малых силах». Посмотрим, что будет у нас с южным направлением. Позарез нужно «поджечь» Дон.

Хотел бы узнать, как Екатерина будет возвращать свои войска из Турции по разоренным провинциям, где в каждом селе – партизанские отряды, а в каждой деревне – свой Денис Давыдов да Василиса Кожина. Вторжение Наполеона – покажется легким приключением.

Третья новость, которая сваливается на меня после победы в Яицком городке, – триумфальное возвращение Лысова и Мустафанова. Один взял все крепости Верхнеяицкой линии, привез мне казну и пороха с ядрами. Второй – пригнал аж полторы тысячи человек заводских рабочих с пяти предприятий Демидова. От татарского старшины я также получаю целый обоз длиною в километр, в котором чего только нет – мортиры, единороги, сотни ружей. У меня появляется возможность создать и вооружить второй заводской полк. А также еще одну артиллерийскую батарею. Только вот где взять офицеров?

Делать нечего. Обоих – и Лысова и Мустафа-нова, не говоря уж о Перфильеве с Шигаевым, – надо награждать. Также хорошо бы поддержать медалью раненых в госпитале. Это поднимает моральный дух. Вызываю к себе Авдея и даю ему задание сделать ордена.

– Это можно, – соглашается выкрест. – Вам бы, царь-батюшка, еще бы зимнюю корону. Видел ваш выезд на улицах. Можно красиво шапку украсить.

Корона и вправду не налезала на меховой головной убор.

– Сможешь сделать вторую шапку Мономаха? Хотя бы подобие… – поинтересовался я. – Каменьев и злата дам.

– Попробую, – Авдей даже не удивился. – Но сначала рисунок сделаю. А какие ордена делать потребно?

– Красного знамени. Два вида. Трудового – с серпом и молотом. И боевого – с саблей и мушкетом. Двух степеней каждый.

Я опять решил не придумывать ничего нового. Если что-то хорошо работало в прошлом, то сработает и в далеком прошлом. Красные знамена и повязки в армии прижились. Даже некоторые офицеры, в целях сближения с солдатами, начали украшать себя крепом. Что уж говорить про бывших крестьян…

Нарисовав эскизы орденов и попрощавшись с Авдеем, я принимаю Непейводу. Художник закончил картину «Петр III принимает присягу у жителей Оренбурга». Написано все слегка гротескно, но живо так. Картина размером полтора метра на два, в деревянной раме. Прямо просится на стену. Там, где висел парадный портрет Екатерины.

– Сколько хочешь? – интересуюсь я, разглядывая полотно.

– А сколько, царь-батюшка, не жалко, – с хитрецой отвечает Непейвода.

Мне было не жалко тысячи золотых рублей. Огромная сумма для художника. Тот даже рот раскрыл.

– Плачу, но с условием… – я назидательно поднял палец. – Нужно сделать с картины десяток литографий.

Непейвода смотрит на меня с непониманием. Я кличу из приемной Почиталина и, когда он заглядывает, велю позвать Рычкова. Когда Петр Иванович приходит, я раскрываю обоим мужчинами секрет литографии.

– В немецких землях придумали сию новину. На отшлифованную пластину камня – можно однородного известняка – с помощью жирной туши наносится исходное изображение… – я киваю на картину, которую с удивлением рассматривает Рычков.

Дальше я рассказываю, как после нанесения рисунка поверхность камня слегка протравливается серной кислотой. Протравленные участки легко смачиваются водой, но отталкивают краску, а на места, где был нанесен жировой рисунок, легко прилипает краска, но они не смачиваются водой. Литографский камень закрепляется в печатном станке. Исходное изображение смывается. Взамен валиком на увлажненный камень наносится печатная краска на основе олифы, пристающая лишь к непротравленным частям камня, в точности соответствующим рисунку. Бумага посредством станка плотно прижимается к покрытому краской литографскому камню. Таким образом, на оттиске рисунок получается покрытым краской, а фон остается белым.

– Неужто немчины такую диковину придумали? – удивляется художник.

Вообще еще нет. Только лет через двадцать Алоизий Зенефельдер в Богемии сообразит, как делать литографии (хотя все для этого – кислота, тушь – есть и сейчас). Но Рычкову и Непейводе об этом знать не надо.

– Они, они. Используй вместе с Петром Ивановичем деньги за картину на создание литографной мастерской. И я вас возблагодарю дополнительно.

– Может, стоит начать с простой печатной типографии? – осторожно спрашивает Рычков.

Типография нужна. Очень нужна. Но я надеюсь, что она у меня будет. И не одна. В Казани. Нет смысла вкладываться в ее создание здесь.