Начало

Существа начали выступать из желтого сумрака, и я помимо воли вздрогнул. Демоны с лицами-черепами! Хотя нет, постой – это же люди! В черных балахонах с длинными, провисающими едва ли не на метр рукавами, с бритыми головами и лицами, обильно покрытыми белилами, с зачерненным пространством вокруг лихорадочно блестящих глаз, отчего лица действительно напоминали черепа. Дэйрдрины шествовали колонной по пятеро. Впереди двое пожилых, с усохшими лицами, со штандартами в руках. На штандартах нарисовано солнце, до трех четвертей перекрытое луной. Затмение, видимо… По сторонам колонны двигались крутоплечие мужчины средних лет, опоясанные мечами. В середине процессии – невооруженные юноши и девушки, на щеках которых под белилами – а они очень сильно высвечивают текстуру кожи – можно угадать прыщи молодости.

Дэйрдрины выходили из тумана чинно, ступали легко, едва касаясь дороги. За стариками шли двое худощавых парней с неким подобием арф, сделанных, кажется, из хребтовых костей каких-то животных, а может, и людей. Анемичные пальцы терзали струны, невидимые в полумраке. К жуткой, потусторонней, гипнотизирующей мелодии прибавлялся рефрен, который тихо и глухо скандировала вся колонна:

– Язва – голод, язва – голод, язва – голод!

Сердце сжалось, пропустило удар, затем снова застучало ритмично и быстро, разгоняя по телу густой адреналин в крови.

– Язва – голод, язва – голод, язва – голод!

Гнусная мелодия и рефрен словно бы подхватили меня в горячую ладонь, закрутили, понесли… Голова пошла кругом.

Это было что-то вроде одуряющей сознание мантры, исполненной мрачного содержания. Язвой в древние времена называли любую болезнь, ведущую к смерти.

– Язва – голод, яз…

Амара жарко задышала мне в ухо, затем без затей прикусила мочку уцелевшими клыками.

Я вздрогнул от резкой боли, наваждение спало.

– Тшшш, милый господин, не дрыгайся, они сейчас уйдут, и мы продолжим… путь.

Замыкал шествие плечистый увалень, опоясанный мечом. Он начал отставать от колонны, затем остановился на противоположной от нас стороне дороги и задрал балахон. Раздалось журчание. Колонна к этому времени почти растаяла в тумане.

Одна из монастырских лошадок все-таки не выдержала и всхрапнула. Увалень вздрогнул, однако довел мочеиспускание до конца, затем деловито опустил балахон и направился к кустам на склоне оврага метрах в двух сбоку от меня. Я не успел заметить, куда делась Амара. Она двигалась удивительно проворно.

Увалень сунулся меж кустов. Глаза на лице-черепе удивленно блеснули, когда заметил шарабан и лошадок. Рот приоткрылся. Затем он увидел меня, и его ладонь прыгнула к оружию.

Амара возникла сзади – как тень, умело и сильно черканула дэйрдрина по горлу мечом, перерезая трахею. Затем пихнула его вниз, и он покатился по склону, тихо и сдавленно хрипя, не способный крикнуть, и упал возле задка шарабана. Амара прыгнула следом. Меч взметнулся только один раз, упал с хряском.

– Все. Скажи спасибо, что это не дети.

– Дети?

Она взглянула на меня с внезапной яростью:

– Да, дети! Там, откуда ты прибыл, верно, не слыхали про дэйрдринов… Они шли на ночное моление. Бывает, в колонне на ночное моление идут дети. У них чуткий слух, и… ребенка… нет, ребенка убить я бы не смогла.

Я покосился на темную груду, некогда бывшую человеком.

– Кто они, Амара? Ты права: в моем краю о них не знают.

– Дэйрдрины… – Моя проводница пнула труп без всякого почтения. – Они распространились по Санкструму за последние пять лет. Новая религия… Сначала их было немного, потом все больше. Откуда пошло учение – неизвестно. Их высшие… черт, иерархи – они распространяют учение, что-то делают с головой простого человека настолько ловко, что разум помрачается, человек становится как больной черным мором, и он несет этот мор другим…

Она вдруг опустилась на корточки, покачала головой.

– Ф-фух, погоди, передохну… Что-то сердце ходит… Пожалуйста, Торнхелл, выбери мне репьи из волос.

Я присел рядом с нею, запустил руки в густые волосы и осторожно, один за другим, начал выбирать репьи. Солнце к этому времени скрылось за тучами, вокруг разлилась темнота, особенно густая благодаря туману.

– А нашему императору Растару плевать на то, что страна сгнивает на корню… Дэйрдрины – это вера в смерть, отвергающая Ашара. Вера нищих. Дэйрдрины отдают все имущество иерархам и начинают готовиться к концу света, закаляя плоть и душу, упражняясь с боевым оружием, учатся воевать, убивать… Как у них там внутри, насчет постулатов и ритуалов, – я не знаю, но только дэйрдрины верят, что спасутся и обретут вечную жизнь, а прочие передо́хнут… А к обычным людям они начинают относиться как к недочеловекам, грешникам, недостойным сочувствия… Возможно, это они сожгли Малые Родники. Сейчас под их властью Китрана, второй по величине город в Санкструме. А теперь поехали отсюда, эту падаль рано или поздно хватятся, да и дождь скоро будет.