Начало

В час было назначено собрание комитета комсомола в кабинете у Тани. Я пришёл, сел в уголок и молча слушал пустопорожнюю болтовню. Сердце со вчерашнего дня не переставало ныть. Наверное, все решили, что я сильно пьян. Спрашивали с меня театр. Я грубо отозвался о парткоме и о других говорунах. На словах пообещавших горы золотые, а на деле умывших руки.

Таня говорила, что нужно всё делать своими руками.

Когда я вернулся в мастерскую, то увидел там знакомую картину. Пьяный Толя, пьяный Валера Чекуров. Да ещё и Маринку Авдееву спиртом напоили.

До семнадцати часов играл с пьяными людьми в домино. В пару мне дали Марину. Разумеется, мы проиграли.

С работы домой. Ехал налегке, вот только сердце постоянно болит. Дома не засиделся, раздался звонок. Наталья Борисовна пригласила на спектакль. Опять театр одного актёра, выступал её сокурсник Сергей Дмитрич. Спектакль «Цыганка» по Сервантесу. Хоть и без искорки, но этот спектакль мне пришёлся по душе больше, чем «Кюхля». Может потому, что в этом спектакле конец счастливый. Наталья Борисовна приглашала в воскресенье заниматься, — я обещал приехать.

Дома ел жареную картошку с квашеной капустой и смотрел по телевизору фильм «Аукцион» по Юлиану Семёнову.

Завтра с мамой едем в деревню. Не хочется, а что делать? Надо.

Глава 14 Консервация дома. Пробую печатать

31 октября 1987 года, суббота

Утром встали раненько, на калужскую электричку сели. Сказать точнее, встали, мест свободных не было. Час простояли, доехав до Нары, — места освободились. Билеты на автобус брали первыми. А места предпоследние, одиннадцатое и двенадцатое. До Фёдоровки доехали без хлопот. А от Фёдоровки до Пирово, пешком по замёрзшей грязи.

Пришли в дом, растопили печку, поели. Мама принялась опять рассказывать про смерть отца. Как он лежал, улыбаясь, смотрел на неё ласковыми глазами. То есть снова во всех подробностях. Я слушал её внимательно. Не перебивал. Даже выпил с ней по рюмочке разбавленного спирта. Она сказала, что сегодня «родительская суббота», попросила таким образом помянуть.

Закончив трапезу, принялись за дело. Работы было немного, поэтому я спешил. Рассчитывал уехать завтра утром. Вдвоём с матушкой в новом доме закрыли ставнями окна. Поставили тазы и корыта в тех местах, где возможны были подтёки. По маминой просьбе я забил досками вентиляционные отверстия на чердаке. В старом домике под несущую балку, давшую трещину, поставил столб нужного размера. Вся необходимая для консервации дома работа была сделана.

Пришла соседка. Увидев её, мама вспомнила опять ту страшную ночь и заплакала. Я не стал мешать их общению, пошёл в дом.

В «Огоньке» прочитал статью о жизни и творчестве Пикассо. И рано лёг в постель. Надо признаться, с того момента, как пришёл в деревню, не мог согреться. Было холодно и неуютно. Перед сном меня посетили странные мысли. «Лежу на том самом месте, где умер отец, — размышлял я, — Он жил, находясь в душевном покое и умер, как говорит мама, с блаженной улыбкой. А если я сейчас умру, так и не разобравшись ни в себе, ни в окружающем меня мире? Усну и не проснусь? Страшно!».

1 ноября 1987 года, воскресенье

Вышли из дома в шесть пятьдесят, шли по морозцу. У меня то и дело замерзали пальцы на руках. Я нёс эмалированное ведро с варёными грибами и брезентовую сумку с двумя трёхлитровыми банками, заполненными вареньем.

Нам повезло, автобус к остановке подошёл большой и полупустой. Сели в него и через Медынь, прямо к Малоярославцу. Там электричка и после двух часов сна в оной, станция «Матвеевская». Семьдесят седьмой автобус и мы дома.

Войдя в квартиру, ощутил тепло и уют, — согрелся. Позвонил Женьке, встретились на «Добрынинской». Поехали в кинотеатр «Россия» на фильм Эльдара Рязанова «Забытая мелодия для флейты». Не попали, все билеты проданы. Счастье нам улыбнулось в кинотеатре «Октябрь». Смотрели картину «Моонзунд», по книге Валентина Пикуля. Хороший сценарий написал Володарский и актёры играли хорошо. Олег Меньшиков в главной роли. Нильская, Караченцев, Артмане, — все показали себя с лучшей стороны. Две серии фильма промелькнули незаметно. Перед фильмом со сцены я услышал песню «Журавли», на стихи Николая Рубцова.

После картины зашли в закусочную, при ресторане «Прага» и закусили. Накормили довольно-таки сносно. На Арбате милиция схватила баптиста, проповедовавшего собравшимся слово божье. Люди заступались за него, не хотели отдавать. Но его всё же увели в отделение. Странная избирательность. Кришну можно пропагандировать, а за Христа ступай в кутузку. Группа немолодых голосистых людей пела непристойные частушки. Уж очень у них это задорно выходило. Прогулявшись по Арбату, мы пешком дошли до Киевского вокзала и разъехались по домам.

2 ноября 1987 года, понедельник