Начало

Оставшись с Таней наедине, я приблизился к ней и хотел поцеловать. Она сначала слабо отнекивалась, а потом решила поставить меня на место. Я думал, что она шутит, но всё было очень серьёзно. Вчера со смешной причёской, увидев меня, раскраснелась у всех на глазах. А сегодня нарядная, строгая, с чистыми, распущенными волосами. Всё, как мне понравится. И вдруг, такой бесцеремонный отпор: «Держите себя в руках».

Я её хорошо знаю. Знаю, что любит меня. Знаю, что теперь, кроме как в ЗАГС, никуда со мной не пойдёт. Сообразив всё это, я сник. С этой неприятностью острее всплыли картины недавних похорон отца, и совсем уж стало невмоготу. Таня и сама была не рада своему окрику. Глаза её потеплели, щёки снова порозовели. Она сделала несколько шагов в мою сторону, но я уже повернулся к двери и выходил.

Купил на работе книгу Даниила Гранина «Зубр». В мастерской её и оставил. Звонил Женька, встретились на «Добрынинской». Пошли в кинотеатр «Новороссийск» на американский фильм «Создатель политических образов».

Вернулся домой, мать волнуется, причитает: «Где Марина? Где Марина? Должна была быть дома уже час назад». Меня стало трясти нервной дрожью. Я ушёл в свою комнату и попробовал читать. Открыл «Первую любовь» Богомолова. Я хотел бы экранизировать этот рассказ. Может быть, когда-нибудь сниму.

Глава 12 Без надежд, без утешения

21 октября 1987 года, среда

Хорошие дни ушли. На улице туман, в душе неразбериха. Придя на работу, увидел в зеркальном отражении своё лицо, изрядно похудевшее. Смерть отца и вчерашний разговор с Таней не прошли бесследно.

Несколько раз за день ходил к Николаю Ивановичу, в качестве комсомольского секретаря подписывал бумаги. Мне и самому была объявлена благодарность к семидесятилетию Октября. Все эти премии, благодарности, секретарство без Тани мне не нужны.

Выкупил у Ленки книгу, сходил к комсомольцу Горячеву в метрологию. Прогулялись с Борькой по магазинам в новых телогрейках.

Звонил Бочаров, стал называть меня Алексеем Ивановичем, вот что значит чин секретаря. Играли в домино. Мы в паре с Борисом, Толя с Юркой. Первую партию выиграли у них, вторую проиграли.

После работы нас с Борькой послали на политучёбу. Мы зашли в конференц-зал, посмотрели, что там происходит и ретировались.

Борька приглашал к себе в гости, но я поехал домой.

Читал «Ревизора», пробовал учить монолог Хлестакова. По телевизору сказали, что аэропорты закрыты для приёма самолётов. В городе сильный туман. Не Москва, а Лондон.

22 октября 1987 года, четверг

Во время нашего с Борькой завтрака, в мастерскую ввалился Толя с красными глазами. Отпросился у Николая Ивановича и ушёл домой. Работа без начальника для нас блаженство.

Подписал, как комсомольский секретарь, несколько бумаг. В том числе и ведомость на премию. Мне начислили сто тринадцать рублей.

Съездили с Борькой в мебельный магазин, затем пообедали. Ленка мне погадала на картах, а с Борисом ни с того ни с сего поругалась.

Вышла из мастерской с обиженными глазами.

Без начальства не только нам привольно, но и женщины распускаются.

Кульминацией дня была комсомольская конференция, проходившая в конференц-зале. Началась она вяло, но потом страсти разгорелись. Выступали кандидаты в комитет управления и гости. Не выдержав, я взобрался на трибуну и стал требовать у руководства Гохрана денег на собственный театр.

После слушания стали выбирать комитет управления. Я предложил свою кандидатуру. Кто-то смеялся, кто-то хвалил. Проголосовали за меня единогласно.

Вечером звонил Максиму-китаеведу, договорились с ним встретиться в понедельник. Поскольку завтра нужно повидаться с Натальей Борисовной, а в субботу и воскресенье буду с мамой в деревне.

Перед сном читал поэму Владимира Маяковского «Облако в штанах».

23 октября 1987 года, пятница

Взял на работу стихи Александра Блока, но почитать не получилось. Рассказал на свою голову, как вчера на конференции меня выбрали в комитет комсомола. Толя стал завидовать. Потащил меня зачем-то вместе с собой на Лабораторный. Работы не было. Толя делал вид, что чем-то занят и притворялся таким образом до самого обеда.

После обеда опять пошли на Лабораторный. Толя якобы занялся делом, а меня оставил в машинном помещении. Я лёг на топчан и мгновенно уснул. Снились хорошие сны. В мастерскую вернулись за пятнадцать минут до конца рабочего дня.

Дома я играл на гитаре. По телевизору смотрел «Добрый вечер, Москва». Показывали аэропорт и толпы пассажиров, не улетевших из-за тумана. Хотел сегодня встретиться с Натальей Борисовной, но она позвонила и попросила меня приехать завтра в клуб «Серп и молот». Я с мамой собирался ехать в деревню на два дня, придётся отложить поездку на неделю.

24 октября 1987 года, суббота