Начало

В половине шестого разбудила мама. Я съел бутерброд и поехал на станцию «Матвеевская». Долго ждал электричку. Через два часа был в Малоярославце. Ещё через час местный автобус привёз меня в Медынь. Городская больница находится на краю города, идти туда и трудно и противно. Заместитель главного врача сказал, что справку о смерти мне не даст. Ждут эксперта из Калуги для вскрытия, поскольку смерть скоропостижная. «А вдруг криминал?». Все мои доводы о том, что отец умер на глазах матери, на него не действовали. Напрасно я говорил о том, что у отца был инфаркт, он же в этой больнице не наблюдался. Не пересказать, сколько я там претерпел. Справку, которая была необходима, я всё-таки получил. Через прокурора города, через унижения и просьбы.

Со справкой в кармане, поехал в Москву. Поехал из Медыни на автобусе. Автобус шёл так медленно, со столькими остановками, что казалось, я ехал целую вечность. В Москву приехали в шестнадцать часов на автобусную станцию у метро «Юго-Западная». Приехав домой, узнал, что эта справка не окончательная и нужно другое свидетельство. Поехал в похоронное бюро, находящееся в доме напротив кинотеатра «Ударник». В дом номер четырнадцать. Там мне выписали на фирменном бланке свидетельство о смерти.

У фонтана видел молодых актёров, снимавшихся в фильме «Завтра была война». Смеялись, радовались встрече. Наверное, собралась вся съёмочная группа, ну да мне было не до них. Приехал домой. За нашим круглым столом сидит Коренева Александра Иринарховна и методично по-женски теребит маме нервы. Пришли соседи, так же с утешениями, но по голосу видно, что ни капли им отца не жалко, да и нас с мамой тоже.

Старик Василий Иванович, пользуясь случаем, взял взаймы двадцать пять рублей. Звонили ещё какие-то незнакомые люди, которые, оказывается, всегда были нашими друзьями. От всей этой возни и суеты вокруг смерти отца меня просто с души воротило. Хотелось накричать на всех этих ложных утешителей, разогнать их. Но мама слушала, разговаривала с ними, — может, ей от этих бесед становилось легче. Только это меня и сдерживало.

Завтра поеду за телом отца с двумя или тремя мужчинами с завода, с его работы. Звонили Борька и Женька. Интересовались, какая помощь от них нужна. Я сказал, что пока справляюсь сам. А послезавтра, как повезём хоронить, они понадобятся. Место дали под Подольском.

13 октября 1987 года, вторник

Целую неделю не брал в руки ручку и ничего не писал. Да и как в словах описать всё то, что происходило. Чувства — не высказать. Слов правильных найти не могу. Остаётся описывать то, что происходит вокруг. Утром я стоял у заводского гаража, ожидая неизвестно кого. Меня узнали. Подошёл пожилой с огромными мешками под глазами мужчина, представился Львом Георгиевичем. С ним было ещё пятеро. Один из пятерых — Морозов. С Львом Георгиевичем на «Москвиче» мы поехали в контору к «Ударнику». Лев Георгиевич почему-то решил, что там нам продадут пустой гроб. Гроб утвердили к продаже на Ваганьковском кладбище. Далее с Ваганьковского кладбища грузовая машина отправилась на Минаевский рынок. А оттуда вместе с гробом в Медынь за телом отца. Мы же с Львом Георгиевичем поехали в семьдесят первую больницу к главному врачу. Он ходатайствовал о том, чтобы тело отца приняли в больничный морг.

Получив разрешение, я поехал домой. Поел, съездил ещё раз в магазин на Ваганьково за покрывалом и тапочками для покойного и встречал похоронного агента. Агент говорил поставленным голосом, ему заметно нравилась его работа. Каждый день кто-то умирает, а ты живёшь. Как тут не быть счастливым. Всё это слышалось в его голосе. Он сдал сдачу до копеечки и оформил место на кладбище. Щербинка. Как только агент ушёл, все забегали. Племянник отца Александр, приехавший к тому времени из Краматорска, поехал вместе с мамой за водкой. Я пошёл к моргу семьдесят первой больницы, встречать машину с телом.

Ночью санитары не работают, поэтому дверь в морг надлежало открывать мне. Медсестра показала ключи на гвоздике и пошла спать. Машину я ждал три с половиной часа на промозглом ветру. Наконец, не поверил глазам, приехали. Я бежал к дежурной сестре за ключами на одеревеневших ногах. Та спросонья приняла меня за санитара, пошла вместе со мной и открыла железную дверь.

В морге на металлическом столе лежал труп, наполовину прикрытый простынёй. Стояли эмалированные вёдра с кишками. Я сам внёс гроб в морг и поставил его на подставки.

14 октября 1987 года, среда

Утром глаза раскрыл, как в армии, с сознанием того, что вставать обязательно надо. Сны не снились. Завтракали все вместе: Я, мама, Марина, приехавшие родственники. Родственники — племянники и племянница отца от его старшей сестры и их дети. С Александром пошли утром в морг, понесли одежду.