Начало эры разума

Король должен быть ограничен законами, религиозными и моральными ограничениями, а также правом народа сместить его, если он станет тираном. Он не должен менять законы или взимать налоги без согласия народа. Он «не должен ничего определять в отношении религии».51 ибо Церковь выше государства и должна править сама; тем не менее он должен защищать национальную религию, ибо «если религией пренебрегают, государство не может стоять твердо».52 Государство должно поддерживать религию в поддержании нравственности; оно должно осудить корриду как поощряющую жестокость, а сцену как стимулирующую сексуальную распущенность.53 Оно должно финансировать заботу о больных и бедных путем широкого распространения больниц и благотворительности; а богатые должны отдавать нуждающимся то, что они сейчас тратят на свою роскошь и собак. Налоги должны быть высокими на излишества и низкими на предметы первой необходимости. Земных благ хватит на всех, если они будут правильно распределены.54 Хороший князь будет защищать от концентрации богатства. Частная собственность пришла на смену первобытному коммунизму, потому что «жадная и неистовая скупость наложила руку на божественные дары и потребовала все для себя»;55 Сейчас она является необходимым институтом, но на небесах коммунизм будет восстановлен.56

Тиран может быть свергнут, он может быть справедливо убит, даже, в некоторых обстоятельствах, отдельным человеком.

Кто может по праву считаться тираном?… Мы не оставляем это на усмотрение отдельного человека или даже на суд многих, если только в обсуждении не участвует глас народа и не участвуют ученые и серьезные люди. [Но] когда князь доводит страну до разорения, злоупотребляет государственной собственностью и имуществом частных лиц, пренебрегает общественными законами и святой религией, начинает самоутверждаться высокомерно, нагло и нечестиво… [когда] граждане лишены возможности собраться для общего обсуждения, но искренне желают покончить с существующей тиранией — и предполагают, что она известна и невыносима… если в таком случае появится человек, который откликнется на всеобщее желание и предложит предать такого правителя смерти, я не буду считать его злодеем…Вполне здравым размышлением является то, что принцев убедили в том, что если они притесняют государство… то их можно убить не только справедливо, но и с похвалой и славой».57

Мариана напомнил своим читателям об исторических тираноубийцах — Гармодии и Аристогеитоне, убивших афинского тирана Гиппарха, и Бруте, изгнавшем из Рима тирана Тарквиния; и указал, что Афины и Рим, да и вся грамотная Европа, чтят их память. Но Мариан показал свою руку и предвзятость, наполовину одобрив недавнее (1589) убийство Генриха III, совершенное Клеманом:

Генрих III, король Франции, лежит мертвый, заколотый монахом в кишки отравленным ножом, отвратительное зрелище….. Жак Клеман… изучал теологию в доминиканском колледже своего ордена. Богословы, с которыми он консультировался, сказали ему, что тирана можно убить законным путем….. Клеман умер с вечной честью для Франции, как показалось очень многим….. Многие считают, что он умер достойным бессмертия, в то время как другие, выдающиеся в мудрости и учености, считают его достойным порицания.58

Генрих III, напомним, выступал против Католической лиги и приказал своим помощникам убить Анри, герцога де Гиза, ее лидера. Филипп II Испанский поддерживал и частично финансировал Лигу; он согласился на убийство Елизаветы I и Вильгельма Оранского. И Филипп III не возражал против доктрины, оправдывающей убийство врага Испании.

В 1599 году Клаудио Аквавива, генерал Общества Иисуса, приказал «исправить» «De rege» Мариана. Когда Генрих IV был убит Равайяком (14 мая 1610 года), Аквавива осудил учение Марианы о тираноубийстве (8 июля) и запретил распространять его в иезуитских учебных заведениях. Тем временем Мариана арестовали не за восхваление тираноубийства, а за то, что он выступал против обесценивания монеты Филиппа Ill и предупреждал его в блестящем трактате «De monetae mutatione» (1605) о вреде инфляции. Мариан перенес свое заточение философски, пережил его и дожил до 1624 года, умерев в возрасте восьмидесяти семи лет.

2. Жан Боден: 1530–96 гг.