Начало гражданской войны

4 августа. «Правительство» начинает приручать местную оппозиционную печать (приемы по этой части всегда одни и те же). Сотрудник газеты «Новости Жизни» некий Клиорин, очень злое перо, здорово пробирал Хорвата; тогда его пригласили в Гродеково, милостиво с ним беседовали, после чего он вернулся и написал очень благосклонную для гродековской комбинации статью. Злые языки называют даже, во сколько обошлась гродековской кассе вся эта поездка.

6 августа. Хорватский Харбин ликует, так как официально объявлено, что 4 августа временный правитель и правительство прибыли во Владивосток.

Вечером официально сообщено о высадке во Владивостоке английского десанта, и опубликована японская декларация по поводу посылки войск в Сибирь; декларация очень туманная, что вполне естественно, так как японцам надо сохранить для будущего шансы толковать ее так, как будет для них выгоднее.

7 августа. Все чающие движения воды бросились во Владивосток, чтобы не опоздать при раздаче теплых мест.

8 августа. Разговаривал с приехавшим с линии офицером, который рассказывал, что ежедневно мимо станции, на которой он служит, проносятся экстренные поезда; проходящие на восток эшелоны разных организаций невероятно безобразничают, никого не слушают, задерживают отправку поездов и на малейшее возражение угрожают поркой.

Один из начальников старших штабов, которого я спросил, зачем они так раздувают формирование высоких штабов и учреждений старших, для дела ненужных, должностей, ответил (он очень прям и откровенен): «сие нужно для флага и для получения содержания: надо же как-нибудь кормиться».

10 августа. Правительство перебралось во Владивосток без своей армии, которая осталась стоять на разъездах около станции Гродеково; при попытке этой «армии» продвинуться к Никольску у ней произошло столкновение с чехами, и есть убитые; виновником считают нетрезвое состояние начальника штаба российских войск генерала Хрещатицкого, который, как говорят, отрешен Хорватом от должности.

Идет такая нелепая неразбериха, что многие разумные люди, даже очень реакционно настроенные, начинают кукситься и терять надежду на улучшение.

Прибывшие из Владивостока говорят, что правительство сидит где-то на Эгершельде на запасных путях в самом нелепом положении, так как во Владивостоке имеется своя автономная власть в лице земской управы, объявившей себя единственно законным наследником всех исчезнувших правительств.

11 августа. Слухи о столкновении с чехами подтверждаются; говорят, что Хрещатицкий в разгаре кутежа приказал весьма решительному ротмистру Враштелю оттеснить чехо-словаков, закрывавших путь для движения на Никольск; при этом часть русских солдат отряда Враштеля отказались итти против чехов, за что их тут же нещадно выпороли; выпороть, конечно, следовало тех, кто отдавал такое приказание.

Из рассказа одного добровольца, прибывшего из Забайкалья, узнал от очевидца, какие безобразия там творятся; при выступлении в экспедицию прежде всего заботятся о запасах вина и кузинах милосердия, все растраты покрываются из казенных сумм; при малейшей опасности начальство и штабы удирают на китайскую территорию, бросая мелкие отряды на собственное их попечение.

Газеты передают, что приморская земская управа обратилась к иностранным консулам с просьбой убрать из пределов Приморья хорватовские отряды, которые чинят над населением разные безобразия и насилия и жгут целые деревни. Земцы умело собрали и размазали единичные случаи, бросив скверную тень на все отряды белого знамени.

Таковы результаты дряблости Хорвата, не сумевшего не допустить посылки в Пригродековский район карательных отрядов, составленных, как на грех, наполовину из китайских хунхузов. Вместо закона, порядка и хлеба, новоявленная власть принесла с собой населению порку, сожжение деревень, расстрелы и насилия. Все, что сделано единичными недостойными представителями власти, ложится на самую власть; Хорват же не мог не знать, кого посылают в эти карательные и разоружительные экспедиции, и должен был понимать, что все будущее принятой им на себя власти будет зависеть от итогов первого ее соприкосновения с местным населением.

12 августа. Получил телеграмму от Флуга с просьбой приехать во Владивосток для переговоров; решил ехать, хотя мало надежды, чтобы я там мог пригодиться — слишком уж радикально расходятся мои принципиальные взгляды с тем, что там считается допустимым.

13–14 августа. Проехался в современном невероятно грязном, и битком набитом вагоне. В пути встретили несколько чешских эшелонов: по внешности в большом порядке, но не имеют обозов, что привязывает их к железной дороге; артиллерии очень мало, а то, что есть, — образца 1900 года и еще древнее.