Начало опричнины

    Тайный гонец Курбского не успел осуществить своей миссии. Он был пойман в Юрьеве воеводами и под стражей отвезен в Москву[877]. Гонцом этим, видимо, был Васька Шибанов. По свидетельству официальной летописи, Шибанов «сказал про государя своего князя Андрея изменные дела, что государю царю и великому князю умышлял многие изменные дела»[878]. Холоп и не думал предавать своего господина. Он лишь выполнил его прямое распоряжение, указав тайник, где хранились писания Курбского. В глазах Грозного эти писания-памфлеты явились наиболее веским доказательством «великой» измены беглого боярина.

    Ваську Шибанова царь предал мучительной казни. Несмотря на все понуждения и пытки, верный холоп не захотел отречься от своего господина[879].

    В первые недели после бегства Курбский укрылся в Вольмаре. Там он написал краткие послания к царю и в Печорский монастырь[880]. Письма из Вольмара посвящены почти исключительно оправданию измены и бегства их автора. В письме к Васьяну боярин раздраженно укоряет старцев за их скупость, осуждает за отказ выступить против неправедных властей и за предательство в отношении гонимых, «...чим прегордых державных обуздали?» — вопрошает он монахов, — «где собори мученических борителей?», «днесь же всю землю нашу погибшу уже предаде!»[881]. Курбский утверждает, что бывшие нестяжатели из Печорского монастыря впадают в ересь «угодного (властям) учения», когда говорят: «Не надобе... глаголати пред цари не стыдяся о свидениих господних, ниже обличаты о различных законопреступных делех их, неудобь бо стерпима ярость их человеческому естеству»[882]. В глазах боярина подобная позиция «нестяжателей», наследников Сильвестра, была худшим предательством.

    В письме к царю Курбский в самых резких выражениях клеймит преступления державных властей. За что, спрашивает он царя, побил ты «сильных во Израили» бояр-воевод, пролил их кровь в церквах и предал различным смертям? За что ты всеродно погубляешь нас, бояр? Перечислив под конец свои военные заслуги, он восклицает: «Коего зла и гонения от тебе (царя. — Р. С.) не претерпех!... всего лишен бых и от земли божия тобою туне отогнан бых»[883].

     Послания к монахам и к царю заканчиваются совершенно одинаковыми фразами. Беглец грозит предателям-старцам и царю Ивану божьим судом и угрожает тем, что возьмет писания против них с собою в гроб[884].

     Попытки отъезда в Литву, предпринимавшиеся в начале 60-х гг. многими видными деятелями Боярской думы и правительства (Курлятев, Бельский и т. д.), неизменно терпели провал. Бывший член ближней думы и личный друг царя боярин Курбский оказался удачливее своих друзей. Но он не был единственным из вождей фронды, которым удалось перебраться за рубеж. Вместе с ним в литовской эмиграции оказался стрелецкий командир Т. И. Тетерин-Пухов[885]. Тетерин и его стрельцы отличились в Астраханском походе и в особенности в первых кампаниях Ливонской войны[886]. Однако с падением Рады карьере Тетерина пришел конец. Он должен был разделить участь Курлятева. Его насильственно постригли в монахи и заточили в отдаленный Антониев-Сийский монастырь[887]. По утверждению царя, Тетерин был «зловерным единомысленником» Курбского, Адашева и Сильвестра, чем собственно и объясняется жестокая расправа с ним[888]. Время царской опалы на Тетерина можно установить на основании двух дел, хранившихся в царском архиве. Первое из них — «посылка на Двину в Сейской монастырь Тимохи Тетерина с Григорьем Ловчиковым», и второе — «грамота от свейского короля ко государю под Полотеск с Ваською Тетериным»[889]. Ловчиков был подручным Вяземского и вместе с ним впервые отличился в Полоцком походе. Вероятно, он получил первое доверенное поручение уже после окончания похода. Упомянутый в архивной описи Васька Тетерин был близким родственником изменника Тимохи. В 1562 г. он ездил в Швецию и во время осады Полоцка прибыл в царский лагерь с королевскими грамотами[890]. Можно не сомневаться, что власти ни в коем случае не отпустили бы Ваську за рубеж, если бы его брат Тимоха подвергся опале уже в то время[891].

     В монастыре Тимофей Тетерин пробыл не более года и вскоре сбежал в Литву. В камилавке и рясе явился он ко двору Сигизмунда Августа[892]. Как выяснилось, побегу. Тетерина содействовал его старый соратник по Ливонской войне, видный стрелецкий командир А. Ф. Кашкаров. В архиве хранилось «дело Ондрея Кашкарова да Тимохина человека Тетерина Поздячко, что они Тимохиным побегом промышляли»[893]. После бегства Тетерина Кашкаров и его родня подверглись аресту и позже были казнены[894].