Начало православной публицистики:Библия, апологеты, византийцы

Таков был новый наш хлебодатель и второй Иосиф! Но можем сказать о нем еще нечто и большее. Ибо Иосиф извлекает прибыток из голода, своим человеколюбием покупает Египет, во время обилия запасшись на время голода и будучи этому научен сновидениями других. А Василий был милостив даром, без выгод для себя помогал в раздаче хлеба, имел в виду одно, чтобы человеколюбием приобрести человеколюбие и через здешнюю раздачу хлебов (Лк. 12, 42) удостоиться тамошних благ. К этому присовокуплял он и пищу словесную — совершенное благодеяние и дар истинно высокий и небесный; потому что слово есть хлеб ангельский; им питаются и напаиваются души, алчущие Бога, ищущие не скоро гибнущей и преходящей, но вечно пребывающей пищи. И таковой пищи самым богатым раздатчиком был этот, во всем прочем, сколько знаем, весьма бедный и убогий, врачевавший не голод хлеба, не жажду воды, а желание слова истинно животворного и питательного (Ам. 8, 11), которое хорошо им питаемого ведет к увеличению духовного возраста.

За эти и подобные дела (ибо нужно ли останавливаться на подробном их описании?), когда равный по имени[8] благочестию уже преставился и спокойно испустил дух на руках Василия, возводится он на высокий престол епископский, правда, не без затруднения, не без зависти и противоборства со стороны как председательствующих в стране, так и присоединившихся к ним самых порочных граждан. Впрочем, надлежало победить Духу Святому, и Он подлинно по превосходству побеждает. Ибо из соседних стран приводит для помазания известных благочестием мужей и ревнителей, а в числе их и нового Авраама, нашего патриарха, моего отца, с которым происходит даже что-то чудесное. Не только по причине многих лет ослабев силами, но и удрученный болезнью, находясь на последнем дыхании, он отваживается на путешествие, чтобы своим голосом помочь избранию, и, возложив надежду на Духа (скажу кратко), возложен был почти мертвым на носилки, как; в гроб, вернулся же юным, сильным, смотрящим ввысь, будучи укреплен рукой, помазанием (а можно сказать) и головой помазанного. И к древним сказаниям да будет присовокуплено и это, что труд дарует здоровье, что ревность воскрешает мертвых, что скачет старость, помазанная Духом.

Так; удостоенный председательства, как и свойственно мужам, которые сделавшись ему подобными, удостоились такой же благодати и приобрели столько к себе уважения. Василий ничем последующим не посрамил ни своей философии, ни надежды доверивших ему служение. Но в такой же мере оказывался постоянно превосходящим самого себя, в какой до тех пор превосходил других, рассуждая об этом превосходно и весьма философски. Ибо быть только не злым, или сколько ни есть и как ни есть добрым, почитал он личной добродетелью человека. А в начальнике и предстоятеле, особенно же в имеющем подобное начальство, и то уже порок, если не многим превосходит он простолюдинов, если не оказывается постоянно лучшим и лучшим, если не соразмеряет добродетели с саном и высотою престола. Ибо и тот, кто стоит высоко, едва успевает вполовину, и тот, кто преисполнен добродетели, едва привлекает многих к посредственности. Лучше же сказать (поразмышляю об этом более возвышенно), что усматриваю (а думаю, усмотрит со мною и всякий мудрый) в моем Спасителе, когда Он был с нами, показав в Себе и то, что выше нас, и нашу сущность, то же, как рассуждаю, было и здесь. И Христос, по сказанному, преуспел как в возрасте, так; в премудрости и благодати (Лк. 2, 52), не в том смысле, что получал в этом прибавление (что могло стать совершеннее в Том, Кто совершен от начала?), но в том смысле, что это открывалось и обнаруживалось в Нем постепенно. И добродетель Василия получила тогда, как; думаю, не прибавление, но больший круг действий, и при власти нашла она больше предметов, где показать себя.