Начало всего

НА ТУРИСТИЧЕСКОЙ ТРОПЕ за парком Мэдоу-бридж снова видели лугового волка. Родители только и говорили о койотах и даже умудрились затронуть их в обсуждении, стоит ли повесить новую лампу в гостевую ванную на первом этаже – та пришла с легким дефектом в стекле.

Друзья тоже шутили на тему койотов. Фиби, конечно же, была в ударе. Я процитирую ее слова: «Какая ирония! Наш школьный талисман, по идее символизирующий гордость, стал эмблемой коллективного страха».

Несколько парней из команды по теннису, сидевших за моим прежнем обеденным столом, развлекались тем, что выли как волки, из-за чего Коннора Маклири на два дня отстранили от занятий. Смехота, да и только: учителя сами вынудили его прогуливать уроки.

В выходные в Санта-Барбаре проходил турнир по дебатам. Я, конечно же, не поехал. На участие в нем подписывались за неделю до этого, когда мы помешались на предстоящих танцах. Кэссиди, естественно, не хотела в нем участвовать. Я не давил на нее, желая провести с ней выходные. Но, интересное дело, Тоби сказал, что на турнире будет присутствовать команда из школы Бэрроуз. Похоже, Кэссиди знала это, потому и предложила остаться в стороне. То, как она избегала определенных вещей, было частью ее сводящей меня с ума тайны.

В пятницу Тоби весь разоделся, готовый к отъезду, и вышагивал по двору в костюме с фиолетовым нагрудным платком и галстуком с принтом павлина. Люк и Сэм как-то сконфуженно присоединились к нам на обеде, украсив лацканы пиджаков одинаковыми брошками с американским флагом. Странно, но мы шестеро словно представляли собой не одно целое, а две разные группы. Такое ощущение, будто связующим звеном между нами была Кэссиди, а теперь ее нет.

– Все еще здесь, Фолкнер? – усмехнулся Люк.

– Все еще строишь из себя Драко Малфоя? – парировал я.

Все прыснули, даже Сэм еле сдерживал смех. Люк пробормотал себе что-то под нос и потащил Сэма в очередь за обедом.

– Если подумать, то есть в этом что-то печальное, – протянул Остин.

– В чем? – спросил я, уверенный, что он говорит о видеоигре.

– В том, что брат Люка – коп, и поэтому его никогда никуда не приглашают. Боже, он это принимает так близко к сердцу.

– Ух ты! Пожалуйста, будь почаще человеком, – взмолилась Фиби.

– А зачем? В лидеры турнира мне не попасть. – Остин философски пожал плечами, вытащил из кармана костюмного пиджака мобильный и вернулся к своей игре.

– Фолкнер, – позвал меня Тоби, – мне спросить что-нибудь для тебя у команды из школы Бэрроуз, когда я встречу их на турнире?

– Может, о том, что было в прошлом году? – предложил я. – О том, что случилось?

– Тебе решать. – Тоби водрузил на нос солнцезащитные очки и откинулся, подставив лицо солнцу. – Ты знаешь Кэссиди лучше всех.

Я не стал говорить ему, что, по-моему, совершенно ее не знал. И что бы Тоби ни выяснил, мне это вряд ли чем-то поможет. Поскольку после встречи с Кэссиди в медицинском центре я сомневался, стоит ли налаживать с ней отношения. И не знал, какие должен услышать ответы, чтобы мне захотелось хотя бы попытаться это сделать.

Я снова и снова вспоминал наполненные слезами глаза Кэссиди и брошенные ею слова. То, как волосы развевались за ее спиной, когда она бежала от меня, уверенная, что я не последую за ней. Ту глупую ложь, которую я крикнул ей в спину.

Однажды у нас все было хорошо, но потом наши отношения начали разлагаться, как своевременно не захороненный труп. Я где-то читал, что волосы и ногти у мертвых на самом деле не растут. Просто кажется, что они растут, поскольку тело усыхает и кожа усаживается. Получается, можно лгать даже после смерти, обманывать людей из могилы. С нашими отношениями то же самое? Смотрю ли я на их разлагающийся труп, тешась иллюзией, что в нем еще теплится жизнь, цепляясь за необоснованную ложь?

Днем я проводил друзей, забравшихся в мини-вэн с багажом, наполненным французскими багетами, спиртным и закусками, и пошел домой. Там я уселся играть в никчемную видеоигру, отключив звук, чтобы не пропустить звонок Тоби.

Мама – видимо, из жалости – дала мне в субботу отоспаться. Я провалялся в постели до полудня и поднялся, решив, что пусть я и сторонник моногамных отношений, но все же лучше вести их не с кроватью, обнимаясь с подушкой.

Так как все друзья укатили в Санта-Барбару, я снова засел в библиотеке. Ни шатко ни валко заполняя университетские заявления, я как одержимый постоянно хватался за мобильный и проверял, не написал ли мне Тоби.

Беспокоить друга не имело смысла – у него весь день шли раунды по дебатам, – и я неожиданно пожалел, что не поехал на турнир. Представил себе Остина с его неиссякаемыми запасами прикольных видео на «Ютубе», Фиби с ее контрабандной закуской («ностальгия по девяностым гарантирована») и даже Сэма – закатавшего рукава, чтобы приготовить алкогольные коктейли, которые враз дают по мозгам. И Тоби – в костюме из благотворительной организации, до того упертого и настойчивого, что мы зовем его «О, капитан! Мой капитан!»[43].

Сидевшая рядом девушка громко говорила, и я заткнул уши наушниками. А потому чуть не пропустил звонок.

– Да? – поспешно ответил я.