Начинается ночь

Миззи возвращается в гостиную. Стены такие тонкие, что слышен буквально каждый шорох. Бедная Би, как же, наверное, это должно было действовать ей на нервы — ведь когда они переехали в эту квартиру, ей было всего одиннадцать лет. Какими идиотами нужно было быть, чтобы думать, что такая близость к родителям может понравиться девочке-подростку. М-да… Но, с другой стороны, этот лофт был такой невероятной удачей, что не купить его было бы, наверное, еще большей дикостью. А на то, чтобы сделать стены потолще, у них в тот момент просто не хватило денег. На какой-то миг наступает тишина — наверное, Миззи сел на диван. А затем раздается его приглушенный голос. Он говорит с кем-то по сотовому.

Подслушивать, конечно, нехорошо. Нужно немедленно встать и выйти из комнаты. Но искушение слишком велико. Тем более что в эпоху сотовых телефонов наши разговоры публичны по определению, разве нет? А кроме того, Питер всегда сможет сказать, что спал и ничего не слышал.

Миззи говорит очень тихо:

— Привет. Итан… Да, я…бу-бу-бу-бу-бу-бу… Сколько еще буду? Точно не знаю. Ну… грамм… Я не то, чтобы… бу-бу-бу-бу-бу-бу… О'кей. Отлично. Мёрсер-стрит. Бу-бу-бу. И Брум-стрит… Отлично. До скорого.

Ну, вот. Значит, он снова на наркотиках.

Что теперь, Полоний?

***

Питер лежит в мертвой зачарованной тишине.

В шестнадцать ноль семь он слышит, как гудит домофон. Миззи открывает дверь, покупает наркотики, захлопывает дверь — это быстрая и почти бессловесная транзакция. Конечно, возмутительно, что Миззи дал их адрес наркоторговцу и — пусть всего на минуту — пустил его в квартиру… Хотя… Нельзя сказать, что сам Питер никогда не покупал наркотиков (то грамм кокаина, то несколько таблеток экстази), и, в общем-то, он довольно хорошо представляет себе, кто именно продает наркотики, по крайней мере, в небольших количествах, таким людям, как Миззи (или он сам). Разумеется, где-то в этой цепи продающих и покупающих есть опасные, отчаявшиеся люди, способные на все, но тот, кто прыгает в такси, чтобы загнать тебе грамм кокаина, кристалл или несколько колес, скорее всего молодой, а еще более вероятно, уже не очень молодой актер (модель, официант), нуждающийся в свободных деньгах. Питер, конечно, мог бы изобразить праведный гнев — спору нет, Миззи следовало бы встретиться с этим парнем где-нибудь в другом месте (да, конечно, это поступок избалованного и безответственного человека), но в этом было бы что-то от дурного спектакля. Черт возьми, Миззи (ИТАН), как ты смеешь пускать в наш дом этого двадцативосьмилетнего бездарного актеришку Скота (или Брэда, или Брайана). Большинство из этих "темных личностей" уйдут из шоу-бизнеса (или еще чего-нибудь подобного, ради чего они и приехали в Нью-Йорк) и в течение ближайших десяти лет вернутся в родные города. Работать садовниками или торговать недвижимостью. Нет, Питер не готов участвовать в этой пьесе; Миззи — не его проблема. И он не собирается изображать омаразмившегося дядюшку из итальянской комедии, который выскакивает из комнаты и, потрясая сухоньким веснушчатым кулачком, громогласно объявляет, что он все слышал.

Короче говоря, Питер остается лежать в постели.

До него доносятся Миззины шаги в гостиной, слышно, как он выходит на кухню, возвращается, чтобы поставить диск (Сигур Рос), опять идет на кухню, затем двадцать три минуты тишины, только глуховато-призрачные наплывы музыки. Миззи делает кристалл? А ты как думаешь? Наконец снова раздаются шаги, он подходит к их двери — он что, сейчас войдет? От страха (неужели ему придется притворяться спящим?) и негодования (Какого черта тебе здесь нужно?) у Питера мурашки по коже. Но Миззи, конечно, просто входит в соседнюю комнату — свою временную спальню. Гипсокартон, разделяющий их комнаты, чуть ли не усиливает звук. Би так давно уехала, что Питер забыл. Он слышит, как Миззи снимает шорты (звук расстегиваемой молнии и почти оглушительное звяканье пряжки об пол) и ложится на кровать — Питер различает послушное поскрипывание. Теперь между ними расстояние пятнадцать сантиметров и картонная перегородка.

Да… Проходит минута, начинается следующая… и становится ясно, что Миззи мастурбирует. Питер чувствует это. Во всяком случае, ему так кажется. Секс меняет что-то в воздухе, верно? Питер слышит, как Миззи издает короткий стон, хотя, может быть, это и Сигур Рос. Но, если уж на то пошло, чем еще может заниматься двадцатитрехлетний парень, прилегший на кровать после прихода.

Итак, Питер Харрис, что теперь?

Вариант приличного поведения. Немедленно встать, как можно более шумно выйти из комнаты и, зевая, объявить, что только что проснулся. Удивиться, что Миззи дома.

Извращенное поведение. На цыпочках выскользнуть из комнаты и улизнуть из квартиры. Миззи занят и, возможно, ничего не заметит (он закрыл дверь в свою спальню? Мм… Не слышал). Немного погулять и вернуться домой в обычное время.